Наталья засиделась на работе дольше обычного: нужно было довести проект до идеального состояния, и часы проскочили почти незаметно. Когда она наконец дошла до дома, город уже растворился в зимних сумерках, а с неба медленно падал снег — лёгкий, пушистый, тихий.
Дома она по привычке быстро разобралась с мелкими делами, переоделась и подошла к окну. С её второго этажа было хорошо видно, как на ветках деревьев копятся мягкие белые шапки.
Зиму она обожала — особенно такие вечера, когда снег не валит стеной, а плавно кружится, будто кто-то бросает в воздух горсти белых перьев. В такие моменты мир казался немного нереальным, словно из детской сказки.
— Декабрь уже… скоро праздники, поездка, огни, подарки… чудо… — улыбалась она своим мыслям, глядя в темноту.
Муж спал уже давно: ему вставать чуть свет, работа не ждёт. Наталья выключила свет, легла рядом, надеясь за ночь хотя бы немного прийти в себя — следующий день обещал быть не менее напряжённым.
Она уже начинала проваливаться в сон, когда резкий звук снизу разрезал тишину. Сработала сигнализация её машины. Наталья автоматически потянулась за брелоком, подошла к окну и выглянула во двор.
Во дворе — привычная картина: её автомобиль на месте, рядом стоят соседские, не душа вокруг, только свежий снег блестит в жёлтом свете фонарей. Она отключила сигнализацию, постояла немного, вглядываясь в темноту, и вернулась в постель.
Но через некоторое время тревожный звук повторился.
Теперь тревога была уже настоящей. Наталья схватила телефон, брелок, поверх домашнего халата быстро накинула куртку и спустилась вниз.
Во дворе никого. Но снег выдавал то, чего не было видно в темноте: от машины тянулась длинная борозда, как будто кто-то что-то волок, а рядом — характерные цепочки следов лап.
Следы уходили прямо под автомобиль. Наталья снова сняла сигнализацию. На шум зашевелились окна: кто-то отодвинул шторы, в чьём-то окне вспыхнул свет. Зазвонил телефон — Олег проснулся и смотрел вниз с их окна.
— Что там происходит? — спросил он взволнованно. — Подожди, я сейчас спущусь!
Пока Наталья разглядывала следы, Олег уже бежал во двор, торопливо натягивая куртку на ходу.
Она показала ему борозду и отпечатки лап. Олег присел, включил фонарик в телефоне и заглянул под машину.
— Там кто-то лежит, — сказал он. — Похоже, собака. Глаза светятся. Мотор ещё тёплый — он греется. Нужны перчатки, придётся вытаскивать. Подожди здесь.
Он стремительно поднялся обратно в квартиру, а когда вернулся, в руках у него были перчатки и кусочек поджаренной печени — то, что нашлось первым в холодильнике.
Олег пытался выманить животное, осторожно протягивая еду и тихо подзывая. Но тот, кто прятался под машиной, боялся — отодвигался назад, лишь поскуливая в ответ.
Наталья за это время успела переодеться потеплее и вернулась к машине. Она опустилась на колени прямо в снег, протянула ладонь с лакомством и мягко, очень спокойно сказала:
— Иди сюда, маленький… не бойся… всё хорошо…
Из-под машины раздалось тихое, сдержанное поскуливание. Минуту спустя наружу стал медленно выползать мокрый, перепуганный комочек.
Перед ними оказался маленький пёс, весь в колтунах, насквозь мокрый и дрожащий. Шерсть свалялась тугими грязными жгутами, глаза почти закрыты спутанными прядями.
Наталья даже не стала думать. Она просто подхватила его и прижала к себе, словно он всегда был её. Всё было понятно без слов: это — дворняга, давно уже никому не нужная. В его растерянном взгляде читалось одно: он слишком устал, чтобы ещё на что-то надеяться, но всё равно просил помощи.
Олег попытался возразить:
— Наташа, мы же весь день на работе! Его надо выгуливать, заниматься им… И ты помнишь, что у нас через пару недель поездка на Рождество в Финляндию? Билеты, отель — всё же уже оплачено!
Но жена даже не остановилась:
— Я всю жизнь хотела собаку. И сейчас просто не могу оставить его на улице. Хочешь ты этого или нет, я его не отдам обратно в снег.
Пёс оказался совсем не старым. Когда его помыли, подстригли, расчесали и дали поесть, из бесформенного грязного комка появился живой, жизнерадостный, симпатичный песик. Он гордо вышагивал рядом во время прогулок, в новеньком красном ошейнике, и всякий раз оглядывался на своих людей.
Наталья назвала его Антоном, сокращённо — Тошка. Имя будто само пришло.
Очень быстро стало ясно: когда-то он уже жил в доме. Он отлично знал основы собачьего этикета в квартире, выполнял команды «сидеть», «лежать», «ко мне», с удовольствием подавал лапу — а иногда обе сразу — и вставал «зайчиком», смешно балансируя.
Время до поездки пролетело незаметно. Вопрос «оставить или нет» даже не обсуждался — оставлять было не на кого. Наталья оформила все документы, купила переноску, поводок, миски, корм — и их маленький путешественник был готов к первой в жизни большой дороге.
Поезд на Хельсинки мягко стучал колёсами, укачивая в лёгкой дремоте. В купе царило ощущение праздника: Наталья и Олег наконец-то выбирались отдохнуть, а Тошка был счастлив одним фактом — его взяли с собой, он не остался один.
Ночь в пути промелькнула быстро. Утром они уже гуляли по финскому городу, заселились в уютный номер и перед вечерним ужином не забыли накормить и устроить Тошку.
Для собаки всё вокруг было новой Вселенной: другие запахи, снежные улицы, чужая речь, большие ёлки в огнях посреди площади. Он немного робел, но при этом был до невозможности возбуждён — столько впечатлений сразу.
Праздничные дни промчались стремительно: прогулки по сияющим улицам, тёплые кафе, экскурсии, спокойные вечера в гостинице. Казалось, эта сказка ещё долго не закончится, но на следующий день уже нужно было возвращаться домой.
Собрав вещи, они решили напоследок прогуляться по вечернему городу. Тошка бежал впереди на длинном поводке, то и дело останавливаясь понюхать сугроб или столб.
По улице как раз проходили двое конных полицейских. Высокие, мощные лошади шли размеренным шагом, и вдруг одна из них резко вскинула голову и звонко заржала.
Тошка, никогда прежде не видевший таких огромных животных, в ту же секунду сорвался вперёд от ужаса. Поводок дёрнулся, выскользнул у Натальи из пальцев, замок ошейника не выдержал рывка — и в следующее мгновение собака исчезла в темноте.
Адресник остался лежать в её руках.
Они искали его до поздней ночи. Обошли близлежащие улицы, парки, заглядывали в переулки, под машины, звали, спрашивали прохожих.
— Это я виновата… надо было держать его ближе, надо было надеть шлейку… Он ведь просто испугался… Тошка-а-а… — всхлипывала Наталья, уже не сдерживая слёз.
Когда сил уже не осталось, они вернулись в отель. В номере стояла гнетущая тишина.
Олег осторожно нарушил её:
— Нам придётся уехать. У нас нет другого выхода. Он был с нами совсем недолго… Я куплю тебе другую собаку, Наташа. Любую. Даже лучше. Только поехали домой.
Она сидела у окна, вцепившись пальцами в подоконник, с заплаканными глазами, и тихо, но твёрдо ответила:
— Я не поеду без него. Я останусь и буду искать. Мне не нужна «другая» собака. Мне нужен он.
Олег попытался апеллировать к разуму:
— Подумай сама: денег почти не осталось. Всё ушло на участок, стройку, твою машину. У нас поезд рано утром, работы никто не отменял. Виза заканчивается через пару дней… Наташа, прошу тебя, хватит!
Она поднялась и застёгивала куртку на ходу:
— Я позвоню директору, возьму ещё неделю отпуска, если потребуется — попрошу аванс. Возьму недорогой номер и останусь здесь. Я буду ходить по улицам, звонить куда угодно, но не уеду без него. Если хочешь — езжай один. Я решила.
Олег вздохнул так, будто с плеч свалился огромный камень, и пошёл за ней в холл — он уже понимал, что остановить её не получится.
На стойке регистрации теперь сидела другая администратор — молодая женщина, которая, как оказалось, прекрасно говорила по-русски. Звали её Людмила. Увидев Наталью с распухшими от слёз глазами, она осторожно поинтересовалась, что случилось.
Рассказал всё Олег: голос у Натальи просто не поднимался. Людмила слушала очень внимательно, сверяла детали, задавала вопросы.
— Здесь бездомных собак почти не бывает, — сказала она и достала увесистый справочник. — Их быстро забирают в приюты или службы. Нужно обзванивать.
Она начала звонить по номерам, переходя с одного на другой. Наталья стояла рядом и ловила каждое непонятное финское слово, пытаясь хоть по интонации понять — есть хоть какая-то надежда или нет.
И вдруг в голосе Людмилы что-то изменилось. Разговор на другом конце затянулся, стали звучать уточнения.
Наконец она положила трубку и сказала:
— Есть собака, очень похожая по описанию. Его привезли вчера около одиннадцати вечера. Приют в семидесяти километрах отсюда. До вашего поезда меньше четырёх часов. Боюсь, вы можете не успеть…
Думать было уже некогда. Такси вызвали сразу. Решили так: Олег едет на вокзал с чемоданами, а Наталья — в приют. Если успеют — хорошо. Нет — значит, уже по обстоятельствам.
Садясь в машину, Наталья только сжала в руках ошейник и мысленно повторяла одно и то же:
«Только бы это был он. Только бы он. Остальное неважно…»
Дорога до приюта показалась ей бесконечной, хотя трасса была практически пустой.
У входа в приют она быстро оплатила сбор и пошла следом за сотрудником внутрь. Её провели в небольшую комнату, где стояла клетка с чуть приоткрытой дверцей. Внутри, свернувшись в плотный клубок, сидел рыжеватый комочек.
Сердце Натальи сжалось так сильно, что она едва смогла выдохнуть:
— Тошка!..
Собака вскинулась, как пружина, и уже через секунду вылетела из клетки. Он с визгом счастья прыгнул к ней на руки, стараясь одновременно и лизнуть лицо, и прижаться как можно ближе.
Дальше всё происходило, как в тумане. Наталья подписывала какие-то бумаги, объясняла, как он убежал, показывала ошейник с адресом, не отпуская пса ни на секунду.
Уже на выходе к ним подошла невысокая пожилая женщина с серьёзным лицом — видимо, одна из сотрудниц. Она внимательно посмотрела на Тошку, на Наталью, а потом неожиданно тепло улыбнулась и, слегка погрозив псу пальцем, медленно, с акцентом сказала по-русски:
— Не шалИ, Тош-ка.
От приюта и до самого дома Тошка практически не отходил от Натальи. В такси он лежал у неё на коленях, в поезде — тоже, словно боялся, что если отойдёт хоть на шаг, всё это вдруг окажется сном.
— Я больше никогда тебя не оставлю… слышишь? Никогда… — шептала она, утыкаясь лицом в его шерсть, пахнущую чистящим раствором и чем-то знакомым, «домашним».
Когда они вернулись, уже в родной квартире, Тошка спокойно спрыгнул на пол и уверенно направился на кухню — пить воду. С видом того, кто наконец-то вернулся туда, где ему и должно быть.
Шло время. Они достроили дом за городом, переехали туда, обустроились. И теперь в этом доме по-прежнему живут вместе — иногда спорят, часто смеются, устают, мирятся, строят планы.
Трое.
Олег.
Наталья.
И их Тошка, который однажды нашёл спасение под чужой машиной, а в итоге обрёл настоящий дом и своих людей.