София стояла у самого большого окна в гостиной, прислонившись лбом к прохладной поверхности стекла. За окном медленно опускался октябрьский вечер, небо было затянуто сплошным серым полотном, а на земле лужи отражали тусклый свет фонарей. Дождь, не прекращавшийся весь день, теперь стих, превратившись в редкую, почти невесомую морось. В квартире витал едва уловимый, но такой знакомый и родной аромат – сладковатый запах засахаренной вишни из маминых пирогов, смешанный с терпким духом старой бумаги в книжных шкафах и едва уловимыми нотами дорогих духов, которые она так любила. Этот запах был словно сама аура матери, ее незримое, но такое ощутимое присутствие в каждом уголке этого просторного жилища.
Прошло уже три дня с того момента, как ее мамы не стало. Три дня, которые слились в одно сплошное, тягучее и безразличное ко времени существование. Сегодня были организованы поминальные посиделки, и последние гости уже покинули порог квартиры. София медленно, почти механически собирала со стола пустые чашки и тарелки с недоеденными бутербродами. Ее пальцы сами находили знакомые предметы, движения были выверены и автоматичны. Она улыбалась гостям, кивала в ответ на слова соболезнования, благодарила за теплые воспоминания о Лидии Александровне, но внутри нее была лишь огромная, зияющая пустота, которую, казалось, уже ничто и никогда не сможет заполнить.
Ее супруг, Артем, старался быть полезным, он переставлял стулья, помогал относить посуду на кухню, но чувствовалось, что он сам находится в растерянности и не знает, как правильно себя вести, как подобрать нужные слова, которые могли бы хоть как-то утешить и облегчить эту неподъемную ношу горя. Он держался на почтительном расстоянии, словно боясь своим приближением нарушить тот хрупкий внутренний мир, в который она погрузилась.
Свекровь, Галина Семеновна, заняла самое удобное и просторное кресло в гостиной и временами издавала негромкие, глубокомысленные вздохи, всем своим видом демонстрируя скорбь и участие. Однако София не могла не заметить, как ее внимательный, цепкий взгляд скользил по стенам, задерживался на массивном старинном серванте из темного дерева, на хрустальных люстрах, на коллекции фарфоровых статуэток в горке. В груди у Софии шевельнулось что-то неприятное и холодное, какое-то смутное предчувствие, но она тут же отогнала от себя эти мысли, посчитав их недостойными и неуместными в такой скорбный и тяжелый день.
Гости постепенно начали расходиться уже затемно, когда за окнами окончательно стемнело и в лужах загорелись золотые отблески уличных фонарей. Соседка, тетя Валя, тепло и крепко обняла Софию на прощание, пообещав обязательно заходить и помогать по хозяйству. Двоюродный брат Дмитрий крепко, по-мужски, пожал ей руку и сказал, что она всегда может рассчитывать на его помощь и поддержку в любом деле. София беззвучно кивала, провожала каждого до двери и тихо закрывала тяжелую деревянную створку, возвращаясь в непривычно тихую и пустующую квартиру. Внутри, кроме нее, оставались лишь Артем и его мать, Галина Семеновна.
— Ну вот, теперь, когда все посторонние наконец-то покинули нас, можно и поговорить по-существу, без лишних ушей и ненужных эмоций, — Галина Семеновна откинулась на спинку стула, приняла удобную, почти царственную позу и сложила свои холеные руки на коленях.
София медленно обернулась к ней, все еще держа в руках несколько фарфоровых блюдец. Ее движения замерли.
— О чем именно вы хотите поговорить, Галина Семеновна? — тихо, почти шепотом, спросила она.
— А ты, милая моя, не притворяйся, будто не понимаешь, о чем может идти речь. Раз твоя дорогая матушка отошла в мир иной, значит, все ее имущество, и эта прекрасная квартира в первую очередь, должны по праву перейти в наши надежные руки, — эти слова были произнесены Галиной Семеновной с такой ледяной, ничем не прикрытой практичностью, будто она обсуждала не судьбу наследства после смерти близкого человека, а планировала обычную бытовую сделку, вроде покупки нового платья или бытовой техники.
В комнате воцарилась гробовая, давящая тишина. София очень медленно, будто в замедленной съемке, поставила звенящие блюдца на полированную поверхность стола. Ее тонкие пальцы заметно задрожали, и она с силой сжала их, пытаясь взять себя в руки.
— Простите, что вы сейчас сказали? Я, кажется, не расслышала.
— Ты прекрасно слышала каждое мое слово, детка. Эта большая и просторная квартира по всем законам справедливости должна достаться моему сыночку, Артему. Он – мужчина, он – добытчик и глава семьи, а ты, как ни крути, всего лишь его супруга. Поэтому ты без лишних вопросов и возражений оформишь все необходимые документы на его имя, и на этом наш разговор будет благополучно завершен, — Галина Семеновна говорила ровным, дикторским голосом, словно зачитывала давно заученный и не подлежащий обсуждению указ.
София почувствовала, как кровь резко отхлынула от ее лица, оставив щеки ледяными и онемевшими. Свекровь тем временем продолжала пространную речь, подробно расписывая, насколько логично и правильно было бы передать недвижимость именно сыну, как София, будучи молодой и неопытной женщиной, ничего не смыслит в серьезных финансовых и юридических вопросах, и как вообще выглядит несколько легкомысленно и несолидно, когда особа женского пола владеет таким солидным имуществом полностью самостоятельно.
— Мама, может быть, действительно, не стоит поднимать этот вопрос прямо сейчас? — Артем неуверенно, почти робко, посмотрел то на Софию, то на свою мать. — Сейчас не самое подходящее время для таких разговоров.
— А когда же еще, скажи на милость? Потом все забудется, начнутся какие-то дела, хлопоты, и ты упустишь этот важный момент. Решать все подобные вопросы нужно сразу, пока все участники находятся в sober уме и твердой памяти, и пока память о случившемся еще свежа, — отрезала Галина Семеновна, даже не взглянув на сына.
София стояла неподвижно, сжимая кулаки так сильно, что ее ногти впивались в нежную кожу ладоней. Слова, которые лились из уст свекрови, были похожи на острые, отравленные иглы, они впивались в самое сердце, причиняя почти физическую боль. Но она продолжала молчать, чувствуя, как внутри нее все закипает от возмущения и обиды, а голос напрочь отказывается ей подчиняться, застревая где-то глубоко в горле.
— Я, честно говоря, даже не могу до конца понять, зачем вообще твоей покойной матери требовалась такая огромная квартира. Целых три просторных комнаты! И все это для одной единственной женщины! Это же настоящее расточительство, не иначе. Лучше бы она проявила дальновидность и продала это гнездышко, купила себе что-нибудь скромное и уютное, а освободившиеся средства передала бы нам. Артем, к примеру, мог бы давно уже поменять свою старенькую машину на что-то более современное и достойное.
— Пожалуйста, прекратите, — наконец-то выдохнула София. Слова прозвучали очень тихо, но в них явственно слышалась стальная, несгибаемая воля.
— Что прекратить? Я всего лишь говорю голые факты и очевидные вещи. И, вообще, тебе следовало бы испытывать ко мне чувство глубокой благодарности за то, что я когда-то разрешила своему единственному сыну связать с тобой свою судьбу. Не каждая девушка из твоего круга могла бы рассчитывать на такую блестящую партию, — свекровь смерила ее высокомерным, свысока взглядом.
София, не говоря больше ни слова, медленно подошла к старому, массивному книжному шкафу из красного дерева, открыла одну из створок и достала оттуда аккуратную папку темно-синего цвета с большим количеством документов. Ее пальцы все еще слегка дрожали, но она сделала над собой усилие и справилась с волнением. Она развернула самую важную бумагу – официальное завещание, и положила его на стол прямо перед Галиной Семеновной.
— Эта квартира была официально оформлена на мое имя еще два года назад. Мама сама инициировала этот процесс и составила завещание, в котором четко и однозначно указала свою волю. Все документы полностью легальны и были заверены у нотариуса, о чем здесь имеется соответствующая отметка и печать.
Галина Семеновна с выражением крайнего недоверия на лице схватила бумагу и принялась жадно пробегать глазами по напечатанным строкам. По мере чтения ее лицо начало медленно заливаться густым багровым румянцем, а глаза сузились до двух злых щелочек.
— Это… это какая-то ошибка! Такого просто не может быть! Артем, ну скажи же ей что-нибудь! Ты же ее законный супруг, ты имеешь полное право претендовать на часть этого имущества!
— Мама, здесь же все четко и ясно написано. Существует официальное завещание, и его положения обязательны к исполнению, — Артем отвел взгляд в сторону и развел руками, демонстрируя свое полное бессилие в этой ситуации.
— Да что ты вообще понимаешь в этих сложных вопросах?! София, это ты, наверное, специально надоумила свою мать, верно? Обманула бедную, доверчивую старушку, вот в чем дело! Ты воспользовалась ее добротой и слабостью!
В тот самый момент София почувствовала, как внутри нее что-то безвозвратно и окончательно оборвалось. Все эти долгие годы, которые она провела бок о бок с Артемом, она безропотно терпела постоянные придирки и едкие замечания своей свекрови, ее бесконечные указания по любому, даже самому незначительному поводу, ее непрошеные советы о том, как нужно жить, что готовить, как одеваться и как строить свою карьеру. Она терпела все это ради своего мужа, ради сохранения видимости семейного спокойствия и гармонии. Но сейчас, когда ее родная мама еще не успела как следует остыть в сырой земле, эта женщина позволяла себе произносить такие ужасные, такие оскорбительные слова в ее адрес…
— Пожалуйста, покиньте мой дом, — произнесла София на удивление спокойно, почти отрешенно. В ее голосе не было и тени прежней неуверенности.
— Что?! Что ты сказала?
— Я попросила вас уйти отсюда. И сделать это прямо сейчас, немедленно.
— Да ты, я смотрю, совсем с катушек съехала! Я тебе ведь почти что мать! Ну, по положению, по крайней мере! Я заслуживаю хотя бы капли уважения!
— Вы для меня – совершенно чужой и посторонний человек. И уж точно не мать. Моя мама всегда меня любила, уважала и поддерживала во всем. А вы пришли на поминальный день по моей матери и позволили себе осквернить ее светлую память своими меркантильными и низкими речами. Уходите. Сейчас же.
Галина Семеновна с грохотом вскочила со своего места, с такой силой, что стул позади нее с громким стуком опрокинулся на паркет.
— Артем! Ты что же это стоишь и молчишь, как истукан?! Ты действительно позволишь этой неблагодарной особе так разговаривать с твоей родной матерью?!
Артем стоял ровно посередине просторной гостиной, растерянный и смертельно бледный. София внимательно посмотрела на него и вдруг, с поразительной ясностью, поняла, что видит его впервые таким, какой он есть на самом деле. Слабым. Не имеющим собственной воли. Неспособным защитить даже свою собственную жену и отстоять их общие интересы.
— Соф, ну мама же, ты должна понимать, она не хотела никого обидеть… Она просто очень переживает за наше с тобой будущее, вот и говорит порой такие резкие вещи…
— Переживает? Из-за маминой квартиры? — София горько усмехнулась. Тяжелый комок подкатил к самому горлу. — Знаешь, Артем, я, кажется, начала понимать одну очень простую и очень горькую истину. Все эти восемь лет, что мы были вместе, я проживала не свою собственную жизнь. Я безропотно слушала твою мать, постоянно подстраивалась под ее требования и капризы, молча сносила все ее выходки. А ты в это время просто молчал. Всегда и во всем молчал.
— София, не нужно говорить такие страшные вещи. Давай лучше успокоимся и обсудим все возникшие вопросы в спокойной и конструктивной обстановке, как цивилизованные люди.
— Обсуждать нам уже абсолютно нечего. Галина Семеновна, я в последний раз вежливо прошу вас покинуть мою квартиру.
Свекровь с силой швырнула на стул свою дорогую кожаную сумку, и ее глаза метнули в сторону Софии настоящие молнии.
— Ты еще об этом пожалеешь! Будешь потом ползать на коленях и умолять о прощении! Артем, немедленно собирайся и пошли отсюда! Я не намерена больше дышать этим воздухом!
Артем беспомощно посмотрел на Софию, но та уже отвернулась от него, демонстрируя свою полную отстраненность. Молча, опустив голову, он побрел за неистовствующей матерью к выходу из квартиры. Дверь захлопнулась с оглушительным, финальным звуком, который прозвучал как приговор.
София медленно, будто все кости у нее вдруг стали ватными, опустилась на ближайший диван. Глубокая, оглушительная тишина окутала всю квартуру, заполнив собой каждый сантиметр пространства. И тогда, совершенно неожиданно для самой себя, она почувствовала странное, почти необъяснимое облегчение, которое начало разливаться по ее телу теплой волной. Впервые за последние несколько дней, нет, за последние несколько лет, она смогла, наконец, вздохнуть по-настоящему глубоко и свободно, ощущая, как ее легкие наполняются воздухом полной грудью.
Последующие два дня пролетели для Софии в каком-то размытом, неясном тумане. Она неспешно разбирала мамины личные вещи, аккуратно перебирала старые семейные фотографии, подолгу рассматривала каждую карточку, и порой она плакала, а порой внезапно смеялась сквозь слезы, вспоминая какие-то забавные и счастливые моменты из их общей жизни. Артем за все это время ни разу не позвонил и не написал. Не подавала признаков жизни и Галина Семеновна.
На третье утро София проснулась с удивительно четким и ясным пониманием того, что ей необходимо сделать. Она собралась, надела свое строгое черное пальто и отправилась в юридическую консультацию. Адвокат, женщина в возрасте с умными и внимательными глазами, выслушала ее историю очень внимательно, периодически кивала и делала пометки в своем блокноте.
— Процедура расторжения брака через суд займет примерно один месяц, при условии, что ваш супруг не станет выдвигать никаких возражений и претензий. Если же он решит оспаривать развод, то процесс может несколько затянуться, примерно до трех месяцев. Но, судя по тому, что вы мне рассказали, особых препятствий для быстрого развода возникнуть не должно. У вас нет общих несовершеннолетних детей, совместно нажитое имущество практически отсутствует.
— А как же насчет квартиры? Маминой квартиры? — с затаенной тревогой в голосе спросила София.
— Квартира была получена вами в порядке наследования по завещанию, а значит, она ни в коем случае не является совместно нажитым имуществом. Ваш супруг не имеет абсолютно никаких законных прав на эту жилплощадь. Можете быть полностью спокойны за ее сохранность.
София вышла из здания юридической фирмы, крепко сжимая в руках папку с важными документами. На улице снова начинало накрапывать, легкий ветерок трепал ее волосы, но ей было уже совершенно все равно. Впервые за последние долгие годы она почувствовала себя полноправной и единоличной хозяйкой своей собственной судьбы.
В тот же вечер на ее телефон поступил звонок от Артема.
— Соф, давай все-таки встретимся и спокойно, по-взрослому, все обсудим. Мама, кстати, тоже хочет перед тобой извиниться за свою резкость и несдержанность.
— Нет, не стоит этого делать.
— Как это не стоит? Мы же, в конце концов, прожили вместе целых восемь лет! Это очень большой отрезок нашей жизни!
— Мы были вместе. Но это в прошлом. Завтра утром я подаю официальное заявление на расторжение нашего брака.
В трубке воцарилась долгая, затяжная пауза.
— Ты что, серьезно? Ты действительно хочешь довести дело до развода?
— Абсолютно серьезно и осознанно. Артем, я просто невероятно устала. Устала от того, что твоя мать постоянно пытается командовать и управлять моей жизнью. Устала от того, что ты ни разу не попытался ее остановить и защитить меня. Устала постоянно притворяться, что в нашей семье все хорошо и благополучно, хотя на самом деле это было далеко не так.
— Но мы же можем все исправить, если по-честному попробуем! Я обязательно поговорю с мамой, и она даст слово, что больше никогда не будет вмешиваться в наши личные дела!
София снова усмехнулась, но на этот раз в ее смехе слышались лишь усталость и легкая грусть.
— Сколько раз ты давал мне такие же обещания? Десять? Двадцать, может быть? И что в итоге изменилось? Ровным счетом ничего. Твоя мать по-прежнему продолжала указывать мне, на какую работу мне стоит устраиваться, какую одежду носить, какие блюда готовить на ужин. А ты в это время лишь молча кивал и во всем с ней соглашался.
— София, прости меня, пожалуйста. Я действительно хочу все изменить, начать все с чистого листа.
— Слишком поздно, Артем. К сожалению, уже слишком поздно для таких перемен.
София осторожно положила телефонную трубку на место и выключила свой мобильный телефон, чтобы никто не мог ей больше помешать.
Утром следующего дня она отправилась в ближайший отдел ЗАГСа. Она заполнила заявление о расторжении брака, в графе «Причина» она кратко, но емко изложила сложившуюся ситуацию. Сотрудница ЗАГСа внимательно просмотрела поданные документы и уточнила несколько формальных моментов.
— У вас нет общих несовершеннолетних детей? Имущественных споров между супругами также не имеется?
— Нет, никаких споров и разногласий по имущественным вопросам у нас нет.
— В таком случае, ровно через один месяц вы сможете прийти сюда и получить на руки свидетельство о расторжении брака. Однако учтите, что ваш супруг также должен будет явиться в назначенный день и подписать все необходимые бумаги. Если он откажется это сделать, тогда вам придется решать вопрос через судебные инстанции.
София молча кивнула в знак согласия. Выйдя на улицу, она глубоко вдохнула прохладный, почти зимний воздух. Большой город продолжал жить своей обычной, бурлящей жизнью. Люди куда-то спешили, смеялись, громко разговаривали по телефону. А в это время в жизни Софии рушилась целая эпоха, целый пласт ее жизни, и это осознание вызывало у нее странное, но несомненно освобождающее чувство.
Вечером того же дня Артем снова появился на пороге ее квартиры. Он настойчиво и громко стучал в дверь, раз за разом, не переставая. София медленно открыла дверь, оставив при этом прочную металлическую цепочку на замке.
— Что тебе нужно, Артем? Зачем ты пришел?
— Соф, открой дверь, пожалуйста. Нам действительно нужно спокойно поговорить, по-человечески.
— Говори, я тебя прекрасно слышу и через щель.
Артем явно нервничал, он переступал с ноги на ногу и то и дело потирал свой лоб, как будто у него сильно болела голова.
— Ну нельзя же вот так, сгоряча, рубить с плеча! Я прекрасно понимаю, что мама в тот день вела себя неподобающим образом. Но давай все же сядем за стол и обсудим все, как взрослые и разумные люди.
— Я уже подала официальное заявление на развод. Ровно через месяц жду тебя в ЗАГСе для подписания всех документов.
— Да ты что такое говоришь?! София, опомнись, прошу тебя! Неужели из-за одной единственной глупой ссоры ты готова разрушить все, что у нас было?!
— Из-за одной? Артем, твоя мать на протяжении восьми долгих лет систематически травила мне жизнь. Она критиковала каждый мой шаг, каждое мое решение. Она указывала мне, что именно я должна готовить на ужин, какую одежду носить, на какую должность устраиваться работать. А ты в это время просто молчал. Ты всегда и во всем молчал.
— Я… я честно не знал, что тебе настолько тяжело и неприятно. Я думал, ты сама справишься с ее характером.
— Не знал? Но я же сотни раз пыталась говорить с тобой об этом! Я просила тебя заступиться за меня, защитить меня! А ты в ответ либо отмалчивался, либо говорил свою коронную фразу: «Ну она же моя мама, просто потерпи немного, она не желает тебе зла».
Артем опустил голову и смотрел куда-то себе под ноги, не в силах поднять на нее глаза.
— Прости меня, я был неправ.
— Твои извинения уже ничего не смогут изменить. Прощай, Артем.
София тихо, но твердо закрыла дверь. Она еще несколько минут стояла в прихожей и слушала, как он не уходит, а продолжает стоять за дверью, словно надеясь, что она передумает и все-таки откроет ему. Но спустя несколько минут она услышала его медленные, удаляющиеся шаги.
Следующая неделя пролетела для Софии в бесконечных хлопотах и заботах. Она занималась официальным оформлением документов на вступление в права наследования, продолжала неспешно разбирать мамины вещи, тщательно приводила квартиру в порядок. Как это ни было странно, но тяжелая, давящая грусть понемногу начинала отступать, уступая место новому, незнакомому, но такому желанному чувству – спокойной и уверенной в себе силе. Впервые за многие годы София почувствовала, что только она одна является полновластной хозяйкой своей собственной жизни и сама решает, что и как в этой жизни будет происходить.
В субботу утром в ее дверь снова раздался резкий и настойчивый звонок. София открыла дверь и невольно отшатнулась от неожиданности. На пороге, с огромным, неподъемным чемоданом в руках, стояла Галина Семеновна.
— Здравствуй, София. Ну что, пустишь свою свекровь на порог?
— Зачем вы пришли, Галина Семеновна? Что вам от меня нужно?
— Как это зачем? Просто пришла проведать тебя, посмотреть, как ты тут одна поживаешь. Да и вообще, у нас с тобой есть несколько нерешенных вопросов, которые нужно обсудить.
Свекровь попыталась было протиснуться в прихожую, но София решительно преградила ей путь, оставшись стоять в дверном проеме.
— Галина Семеновна, я уже достаточно четко просила вас больше не беспокоить меня и не приходить сюда без приглашения.
— Да перестань ты, ну что ты как маленькая! Мы же одна семья, мы родные люди! Чего ты дуешься на меня, как мышь на крупу? Я уже давно простила тебя за тот некрасивый случай, когда ты меня отсюда выгнала.
— Вы… простили меня? — София не могла сдержать горькую усмешку. — Это вы пришли на поминки моей родной матери и заявили, что намерены забрать себе ее квартиру. Это вы позволили себе оскорбить память человека, который был для меня дороже всех на свете.
— Ой, перестань, пожалуйста, разыгрывать из себя трагическую героиню! Я всего лишь высказала свое мнение о том, как, по моему разумению, должно быть по-честному. Артем – мужчина, и ему такое имущество положено по статусу.
— Ничего ему не положено. Квартира по закону принадлежит мне. И в ваших советах и мнениях я больше не нуждаюсь.
Галина Семеновна насупила свои тонкие брови и с силой поставила свой тяжелый чемодан на пол.
— Послушай, София, давай не будем заниматься ерундой. Я приехала пожить у тебя некоторое время. У меня в доме неожиданно начался капитальный ремонт, и жить там сейчас просто невозможно. Артем сказал, что у тебя здесь целых три комнаты, так что места должно хватить на всех.
София почувствовала, как кровь снова ударила ей в голову, а щеки запылали от возмущения.
— Вы что, это серьезно? Вы действительно считаете, что можете просто так, без всякого приглашения, явиться ко мне в дом с чемоданом и объявить, что будете здесь жить?
— А что здесь такого? Мы же родственники, хоть и бывшие уже. Ну потеснишься немного, ничего страшного не случится.
— Нет.
— Как это нет?
— Все очень просто. Нет. Вы не будете здесь жить. Уходите, и больше не возвращайтесь.
Галина Семеновна выпрямилась во весь свой немалый рост, и ее глаза снова засверкали злым, неприятным блеском.
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! Я тебе – как мать! Артем, иди сюда, быстро!
Из-за угла лестничной площадки, словно из ниоткуда, появился Артем. София наконец поняла, что он все это время стоял в стороне и ждал, чем же закончится этот неприятный разговор.
— Артем, ну скажи же ей наконец! Я буду какое-то время жить здесь, пока у меня идет ремонт!
Артем неуверенно шагнул поближе к двери.
— Соф, ну мама же, ты должна понимать, она не со зла… У нее и правда дома ремонт начался, большие неприятности. Пусти ее пожить всего на пару недель, ну пожалуйста?
София медленно перевела свой взгляд с растерянного лица мужа на самодовольное лицо его матери и снова на Артема.
— Вы что, оба действительно считаете, что я настолько глупа и наивна? Галина Семеновна, у вас никакого ремонта нет и в помине. Вы просто решили, что сможете постепенно забрать эту квартиру себе. Сначала переедете сюда, потом начнете устанавливать свои порядки и в конце концов просто выживете меня отсюда. Я права?
Свекровь скривила свои накрашенные губы в некрасивую гримасу.
— Какая же ты, однако, мнительная и подозрительная особа! Я всего лишь хотела помочь тебе обжиться в этом большом доме, помочь тебе правильно все обустроить и наладить быт.
— Мне не требуется ваша помощь. В последний раз говорю: уходите.
— А если я откажусь уходить?
София, не говоря больше ни слова, развернулась, взяла со столика в прихожей свой мобильный телефон и набрала номер службы полиции.
— Алло? Да, здравствуйте. Мне нужна помощь. Ко мне в квартиру пытаются без разрешения проникнуть посторонние люди, и они отказываются уходить. Мой адрес…
Галина Семеновна буквально побагровела от злости и негодования.
— Что ты себе позволяешь?! Артем, ты видишь, она вызывает полицию!
Артем схватил свою мать за руку и попытался оттащить ее подальше от двери.
— Мама, пошли отсюда, немедленно! София, ну зачем ты так, зачем доводить дело до такого скандала?
София спокойно закончила разговор с дежурным и положила телефон обратно в карман.
— Артем, ты вообще понимаешь, что мы с тобой находимся в процессе развода? Что я больше не являюсь твоей законной супругой? И что твоя мать не имеет абсолютно никакого законного права появляться на пороге моей квартиры и тем более требовать, чтобы я пустила ее сюда жить?
— Но мы же все еще официально муж и жена! Бумаги-то еще не подписаны!
— Осталось совсем немного. Жду тебя через три недели в ЗАГСе. А сейчас забери свою мать и уходи отсюда, пока наряд полиции не приехал на место.
Галина Семеновна с силой схватила свой чемодан и резко развернулась к лестнице.
— Еще ты у меня об этом пожалеешь! Я тебе такое устрою, что ты еще долго будешь меня вспоминать! Артем, пошли отсюда! Раз она не понимает по-хорошему, будет разбираться по-плохому!
Артем все еще не решался уйти, он смотрел на Софию с мольбой в глазах.
— Соф, может, все-таки попробуем все обсудить и найти компромисс?
— Нет, Артем. Иди за своей матерью. Вы двое идеально подходите друг другу.
Свекровь уже вовсю спускалась по лестнице, на ходу громко возмущаясь и сыпля угрозами в адрес Софии. Артем тяжело вздохнул и, опустив голову, медленно побрел следом за ней.
София закрыла входную дверь и на несколько минут прислонилась к ней спиной. Ее руки слегка дрожали, дыхание было неровным и сбивчивым. Но глубоко внутри нее жила непоколебимая, твердая уверенность в том, что она поступила абсолютно правильно и не сделала ни одной ошибки.
Примерно через десять минут к подъезду подъехал наряд полиции. София подробно объяснила сотрудникам сложившуюся ситуацию, показала им все необходимые документы на право собственности на квартиру, а также завещание своей матери. Участковый все внимательно выслушал, сделал соответствующие пометки в блокноте и сказал, что если ее свекровь появится здесь снова и будет пытаться предъявлять какие-либо претензии, она имеет полное право написать официальное заявление о нарушении границ ее частной собственности.
— С вашими документами все в полном порядке. Квартира принадлежит вам на законных основаниях, и никаких прав на нее у посторонних лиц не имеется. Если они снова появятся и начнут вам угрожать или беспокоить вас, не стесняйтесь, сразу же звоните нам.
София вежливо поблагодарила полицейских и проводила их до лифта.
Оставшиеся три недели до официального дня развода прошли для Софии на удивление спокойно и размеренно. Галина Семеновна несколько раз пыталась дозвониться до нее, но София просто не поднимала трубку. Артем также пытался организовать встречу, писал длинные сообщения, но в ответ получал один и тот же, лаконичный и неизменный ответ: «Жду тебя в ЗАГСе в тот день, который был назначен заранее».
День официального расторжения брака выдался на удивление ясным и солнечным. София пришла в ЗАГС заранее и присела на скамейку у самого входа, чтобы немного подождать. Артем появился ровно в то время, которое было указано в повестке. Он выглядел очень уставшим и сильно постаревшим, будто за последний месяц прожил целых десять лет.
— Привет, София.
— Привет, Артем.
Они молча прошли внутрь здания. Вся процедура заняла у них не более двадцати минут. Они подписали все необходимые бумаги, получили на руки свои экземпляры свидетельства о расторжении брака и так же молча вышли на крыльцо, навстречу яркому осеннему солнцу.
— Ну вот, теперь все официально завершено, — Артем неловко переминался с ноги на ногу, не зная, куда деть свои руки.
— Да, теперь все действительно кончено.
— София, я хочу сказать, что я искренне сожалею о случившемся. Я был плохим мужем для тебя, я не смог обеспечить тебе ту защиту и поддержку, которые ты по праву заслуживала.
— Знаешь, Артем, я не считаю, что ты был плохим человеком или плохим мужем. Ты был просто слабым. Ты не сумел защитить свою жену от постоянного давления собственной матери. Ты ни разу не смог сказать ей твердое и решительное «нет». И это происходило не потому, что ты злой или жестокий. Это просто проявление слабости твоего характера.
Артем слушал ее, опустив голову и глядя куда-то себе под ноги.
— Я все понимаю. И еще раз прошу у тебя прощения.
— Я тебя прощаю. Просто иди и живи своей жизнью. И, возможно, когда-нибудь в будущем ты научишься отстаивать свои интересы и интересы тех людей, которые будут рядом с тобой.
София развернулась и медленно пошла прочь, не оборачиваясь и не оглядываясь назад. Впереди ее ждала новая, совершенно неизвестная жизнь. Ее собственная жизнь. Без Артема. Без Галины Семеновны. Без постоянного, давящего чувства напряжения и необходимости постоянно под кого-то подстраиваться и кому-то угождать.
Вечером того же дня София вернулась в мамину квартиру. Теперь это была только ее квартира, ее крепость, ее убежище. Она медленно прошлась по всем комнатам, задерживаясь в каждой из них, и наконец остановилась у большого окна в гостиной. За стеклом, в темнеющем небе, медленно плыли последние розовые от заката облака, а большой город понемногу засыпал под ласковыми лучами уходящего осеннего солнца.
София достала из кармана свой телефон, нашла в списке контактов номер своей давней подруги, Вероники, с которой они почти перестали общаться за последние несколько лет, и набрала его.
— Вероника? Привет, это я, София. Слушай, у тебя нет желания встретиться в ближайшее время? Да, у меня все хорошо. Даже более чем хорошо. Просто мне очень хочется с тобой увидеться, поговорить по душам. Да, я сейчас совершенно свободна. Отлично, тогда договорились на завтра, в семь вечера. До встречи, Вероника.
София тихо улыбнулась, впервые за долгое время почувствовав, как по ее телу разливается спокойное, умиротворенное тепло. Впереди ее ждало так много нового и интересного: новые встречи, новые планы, новые возможности и перспективы. Ее мама оставила ей в наследство не просто стены и мебель. Она оставила ей самый драгоценный подарок – шанс начать всю свою жизнь заново, с чистого листа. И София твердо знала, что она не собирается упускать этот уникальный шанс ни за что на свете.
Ее жизнь продолжалась. Но теперь она должна была идти вперед только по ее собственным правилам, которые она установит для себя сама.
И вот наступил тот день, когда в ее душе медленно, почти незаметно, расцвел самый красивый и нежный цветок – цветок надежды. Его лепестки были нежны, как первый луч солнца после долгой и холодной зимы, а его аромат – сладок, как воспоминание о самом счастливом дне. И этот хрупкий, но такой сильный цветок шептал ей на ухо, что самое прекрасное в ее жизни только начинается, и что впереди ее ждут бесконечные дороги, полные света, добра и безграничных возможностей.