Этап 1. Месяц, который был «как раньше»
Виктор потом много раз перематывал этот месяц в голове и не мог понять: она что, правда собиралась его отпускать? Или уже тогда знала, что уйдёт сама?
После её спокойного:
— Хорошо, раз любишь — уходи. Только сделай мне один подарок…
— он ожидал чего угодно: слёз, истерик, криков «кто она?», ночных допросов. Но Лариса просто добавила, глядя прямо:
— Дай мне тридцать дней. Живи дома, как будто ничего не произошло. Как будто ты всё ещё мой муж. Я не буду задавать вопросов. Я не буду мешать тебе уйти. Но эти тридцать дней будут моими. Сможешь?
Он тогда даже обрадовался — ну, вот и зрелая женщина, вот и нормальный развод, без грязи. Ему даже польстило, что она не цепляется.
— Смогу, — легко сказал он. — Конечно.
И эти тридцать дней начались.
Она действительно ничего не спрашивала. Не проверяла телефон. Не выуживала имена. Не устраивала «давай поговорим». Наоборот — была такой, какой он когда-то в неё влюбился: тихой, тёплой, с этим её «я котлетки сделала, пока тёплые», с её рукой на его плече, когда он входил.
Он приносил цветы — вдруг. То ли совесть грызла, то ли «другая» (Лера — в голове у него уже давно жила именно Лера) пилила: «Ты что, как будто специально её добиваешь?» — и поэтому он прятал вины за букетами.
Лариса принимала цветы… и смотрела так, как будто запоминала. Не его — состояние дома. Как у них пахнет корицей. Как он разувается в прихожей. Как шумит её стиралка. Как свет падает на его рубашку, когда он выходит из спальни.
Виктор даже начал ловить себя на странном: ему не хотелось уходить. В той его «другой жизни» было остро, сладко, там было «меня ещё хотят». А здесь было как-то… надёжно. Слишком надёжно, чтобы не ценить. Но он же уже сказал: «Я люблю другую». Значит — надо быть последовательным.
Он не знал, что Лариса каждую ночь после душа садилась за ноутбук — и что-то печатала. Не в соцсетях. Не на работе. Печатала, что забирает, что оставляет и кого предупредила.
Этап 2. Утро, в которое она не вынесла скандал — она вынесла себя
Он проснулся от тишины.
Это была не та обычная их тишина, когда она на кухне, кофемашина шипит, радио фоном. Это была пустая тишина. Как в квартире, где ещё никто не живёт.
— Лар? — он сонно потянулся к её половине кровати.
Пусто. Одеяло ровно заправлено, как в отеле. Пижамы нет.
Он встал, пошёл на кухню. Стол вымыт. На плите — ничего. На спинке стула — нет её халата. В прихожей — нет её обуви. Крючок, где всегда висела её сумка, — пуст.
Он сразу не испугался — подумал: «Ну, ушла к матери рано». Но увидел на столе лист, сложенный вдвое. Обычная белая тетрадная страница. Почерк — её. Аккуратный, ровный.
Вверху — одна фраза, от которой у него реально спина похолодела:
«Витя, подарок я себе сделала сама.»
Он сел. Раскрыл.
И то, что он стал читать дальше, и было тем самым, от чего «волосы дыбом стали».
Этап 3. Записка, которая оказалась не запиской
Это была не просто «я ухожу, будь счастлив». Это было… досье. Холодное, но написанное с любовью. С её — ларискиным — терпением. Она писала, как будто ведёт его за руку и объясняет:
«Ты сказал: “Я люблю другую”.
Я ответила: “Хорошо, уходи”.
Но, Витя, ты даже не понял, что в этот момент не ты меня бросил, а я тебя отпустила.
Ты попросил свободу — я дала. Но мне нужно было 30 дней, чтобы закрыть все хвосты и разобраться с твоей “другой”.
Поэтому читай внимательно. Не рви, не сжигай. Это тебе пригодится.»
Дальше шло по пунктам.
1. «О квартире»
«Квартира, в которой ты живёшь, — моя. Она досталась мне от бабушки, и мы оформили её на меня сразу, как поженились. Ты этого не помнишь, потому что тебе было всё равно — ты тогда был влюблён и считал, что мы “навсегда”.
За последние два года ты дважды предлагал “продать и взять побольше”. Я отказывала — теперь ты понимаешь, почему.
Вчера я подала в Росреестр заявление на запрет регистрационных действий без моего личного присутствия. Так что ты со своей “другой” эту квартиру никуда не денешь.»
2. «О машине»
«Машину можешь забрать. Она твоя. Я оформила дарственную на тебя — да, представляешь? — потому что я не хочу, чтобы ты думал, что я тебя хочу оставить с пустыми руками. Я не мщу. Я просто ставлю точки.»
3. «О твоей “другой”»
Вот здесь у него и правда кожа пошла мурашками.
«Ты думаешь, я не знаю, кто она. Знаю. Её зовут Лера. Ей 29. Она работает в турагентстве и очень любит “дорогую жизнь”.
Ты встречался с ней не “случайно”, как тебе кажется. Она очень удачно оказалась в том баре, где вы были с ребятами.
Но это не вся правда.
Десять дней назад я с ней встретилась. Да, Витя. Я. С ней. Она прекрасно знает, что у тебя есть жена.
Мы сели в кафе. Я ей сказала: “Раз вы любите моего мужа — давайте знакомиться”.
Она сначала включила скромницу, но когда узнала, что я знаю про вашу поездку в Суздаль, про гостиницу на Новой Риге и про браслет, который ты ей подарил, — расслабилась.
И знаешь, что она сказала?
“Лариса, вы прекрасная женщина. Но Виктор — взрослый мужчина. Он сам делает выбор”.
А потом:
“Я не собираюсь быть его женой и стирать ему носки. Мне достаточно, что он оплачивает мне квартиру и поездки. Хотите — забирайте его обратно, только деньги пусть продолжит переводить.”
Я включила диктофон.»
После этой строки в конверте лежала маленькая флешка.
Виктор выдохнул. Он не верил. Лера? Его Лера? Та самая, ради которой он готов был «уйти красиво» и «не обижать Ларку»? Чтобы вот так сказать?!
Он перемотал дальше.
4. «Почему я просила месяц»
«Я не псих. Я не хотела пилить тебя ночами. Я не хотела скандалов. Мне надо было:
— найти Леру и послушать её без истерик;
— перевести назад деньги, которые ты тихо начал ей кидать из нашего общего счёта (да, Витя, общий счёт — он на двоих, а не на тебя и твою пассию);
— предупредить банк, что ты будешь пытаться снять накопления;
— подготовить документы на развод так, чтобы ты не сел в лужу;
— и… запомнить тебя нормального. Не вот этого, который ходил по дому с виноватой мордой и цветами “откупиться”, а того, который шутил, ел мои сырники и целовал мне шею по утрам.
Это и был мой подарок мне. Я хотела прожить ещё один нормальный месяц брака. Последний. А потом — закрыть дверь.»
Ему стало страшно. Потому что всё это время он думал, что управляет ситуацией он. Что он сейчас, как белый и пушистый, «мягко уйдёт», она ещё скажет спасибо за честность. А оказалось — его давным-давно уже просчитали.
5. «Что будет дальше»
«Когда ты прочитаешь это письмо, я уже буду уезжать к маме в Тулу. Там я и подам на развод.
Ты можешь не приезжать — там всё оформлено через моего юриста.
Тебе остаётся машина и твои личные вещи.
Кредит за кухню — твой, я его переоформила на тебя (ты же всегда говорил, что “это твоё логово”, вот и плати).
Общие накопления — заморожены, пока мы не подпишем соглашение.
Да, и ещё. Лера через месяц уволится из своего турагентства и выйдет замуж. Не за тебя. У неё уже есть жених.
Это она сама мне сказала. У тебя на флешке есть запись.
Так что ты, Витя, любишь не “другую”, а свою иллюзию, в которую тебя очень аккуратно, по-женски, ввели.»
Последний абзац был уже не таким холодным.
«Ты не плохой. Ты просто… поверил, что тебя нельзя не любить. Это мужская болезнь.
Я тебя правда любила. Долго.
Но люблю ли я мужчину, который готов продать нашу жизнь за поездку с красивой юбкой? — нет.
Поэтому — уходи.
И, пожалуйста, в следующий раз, когда ты скажешь женщине “я люблю другую”, — сначала узнай, любит ли “другая” тебя.
Прощай.
Твоя бывшая “удобная” жена,
Лариса.»
Внизу была приписка, от которой у него действительно зажглись уши:
«P.S. Если попытаешься искать меня и устраивать сцены — запись разговора с Лерой я отправлю твоему начальнику и твоей маме. Не потому что мщу. Потому что надо иногда смотреть на себя со стороны.»
Этап 4. Проверка реальности
Первым делом он кинулся к ноутбуку. Вставил флешку. Запись открылась.
— …вы поймите, Лариса, — звучал голос Леры. Ровный, даже слегка весёлый. — Ну что вы вцепились в этого Витю? Вы же взрослая женщина. Он — нормальный. Щедрый. Но вы-то понимаете, что у него семья. Я ж не дурочка — я за него замуж не собираюсь. Я своё от него получила — и всё.
— А если он решит уйти? — спокойно спрашивала Лариса.
— Ну уйдёт, и что? — Лера зевнула. — Он через полгода поймёт, что я не собираюсь ему борщ варить. А мне к тому моменту уже расписываться. Я же вам сказала — у меня человек давно есть. Просто Витя — удобный кошелёк сейчас.
— Он думает, что любит вас.
— Да пусть думает, — фыркнула Лера. — Мужчинам иногда надо поиграть в “мальчика влюблённого”. Главное — чтобы деньги шли. А вы не бойтесь, я у вас мужа не отберу. Мне это не надо.
Голос Ларисы в записи прозвучал чуть тише:
— А если я сама его отдам?
— Ой, да забирайте обратно! — рассмеялась Лера. — Я ж не за ним. Я за возможностями.
Виктор выключил.
Его накрыло физически — как будто кто-то вылил ему на голову холодную воду. В груди стало пусто и липко.
Он ушёл от жены… к женщине, которая уже планировала выйти замуж за другого.
Он “честно признался”… жене, которая уже месяц как закрывала за ним все финансовые дырки.
Он думал, что поступает «по-взрослому»… а выглядел как наивный мальчик с толстым кошельком.
Ему стало стыдно так, как не было стыдно никогда.
Этап 5. Зачем ей был нужен этот «подарок»
Только к вечеру он понял, почему она назвала это «подарком».
Потому что он думал, что делает подарок ей — честностью.
А она сделала подарок себе — временем.
За эти тридцать дней она:
-
вывела их общие деньги из-под его контроля;
-
убедилась, что «другая» — не соперница, а просто потребительница;
-
оформила документы на своё жильё и свою жизнь;
-
и главное — попрощалась с ним по-своему.
Она не хлопнула дверью, не швыряла тарелки.
Она ушла красиво. Так, что теперь больно будет не ей — ему.
Виктор сел на пол в прихожей. В их прихожей. В её квартире. И впервые за этот месяц — заплакал. Не потому что «жена ушла». А потому что понял:
она всё это время была умнее.
она всё это время знала.
и она всё это время любила — по-взрослому, а не как Лера «пока платят».
Он достал телефон. Нашёл Леру. Набрал.
— Привет, кот, — отозвалась она легко. — Что-то рано…
— Мы можем увидеться? — прохрипел он.
— Ой, нет, — она сразу потянулась. — Я сегодня с Сашей. Я ж тебе говорила. Не устраивай сцен. Ты же знал, что у меня своя жизнь.
— С Сашей? — у него пересохло в горле. — Это… это твой жених?
— Ну… назовём так, — пожала она плечами. — Вик, ну давай не будем. Мы же взрослые. Ты мне помог — спасибо. Но я же не обещала тебе ничего. Всё, я побежала.
Связь оборвалась.
Он уставился в экран.
Вот и всё.
Он потерял жену ради женщины, которой он был просто вариантом оплаты.
Эпилог
Через неделю ему пришло письмо. Настоящее, бумажное.
«Витя.
Не ищи меня.
Я не злюсь.
Я просто закончила.
Если когда-нибудь ты вырастешь до того, чтобы любить не иллюзию, а живого человека — у тебя всё будет.
Только в следующий раз не говори “я люблю другую”, пока не убедишься, что “другая” не говорит про тебя то, что Лера сказала про тебя мне.
Береги себя.
Л.»
Он положил письмо рядом с её первой запиской и понял: самый большой подарок, который она ему сделала, — она показала ему его самого. Целиком. Без прикрас.
И от этого волосы в самом деле встали дыбом — потому что смотреть на себя таким было страшнее, чем признаться: «я влюбился в другую».