Каждый вздох, каждое движение самолета, врезающегося в плотные сибирские облака, отзывалось в душе Алисы глухим, тревожным эхом. За стеклом иллюминатора проплывали бескрайние просторы, такие же безграничные, как и её тоска. Она летела в Новосибирск не как турист или деловой человек, она летела на руины своей собственной жизни, прихватив с собой самое дорогое — своих детей, Матвея и Тимофея.
Последние месяцы превратились для Алисы в изматывающий марафон на грани выживания. Её жизнь стала похожа на тонкую, хрупкую нить, на которую были нанизаны бесконечные рабочие дедлайны, слезы сыновей, спрашивающих, когда же вернется папа, и леденящее душу молчание в телефоне. Сначала её муж, Артём, уехал в родной город в очередную, как ей тогда казалось, рутинную командировку. Потом командировка затянулась. Затем последовало срочное предложение о повышении с переводом в Новосибирский филиал, и стало кристально ясно, что возвращаться в город, к жене и детям, он не торопится. Совсем.
Алиса, женщина с сильным характером, воспитанным жизнью, не могла смириться с таким раскладом. После долгой ночи раздумий, пролитых в одиночестве слез и чашек холодного чая, она приняла решение — она сделает ему сюрприз. Возьмет детей, купит билеты и прилетит в их квартиру, ту самую, где они когда-то начинали свою общую жизнь. Она представляла, как его лицо озарится счастливой улыбкой, как он обнимет их всех, и всё снова станет как прежде. Ей отчаянно хотелось снова почувствовать его тепло, его запах, услышать его смех в стенах этого дома, который когда-то был их крепостью.
Именно в этом суровом, но таком красивом городе их пути и пересеклись несколько лет назад. Алиса приехала тогда навестить свою бабушку, самую добрую и мудрую женщину на свете… и задержалась. Навсегда. За это короткое, но такое насыщенное время случилось всё самое главное: бабушка, к огромному счастью, успела увидеть её замужем за прекрасным мужчиной, держала на руках правнуков, а потом тихо и спокойно ушла. Артём сделал Алисе предложение прямо на набережной Оби, они сыграли самую душевную свадьбу, наступила долгожданная беременность… И тогда мать Алисы, женщина практичная и решительная, твёрдо заявила: «Милые мои, здесь, в городе, куда больше перспектив для молодой семьи. И я рядом, всегда помогу. Нужно переезжать».
Квартиру в Новосибирске они собирались сдать, но в последний момент Артём, сжав кулаки, сказал: «Жаль ремонта. Это же наша первая крепость. Оставим. На всякий случай». Этим «всяким случаем» и оказался нынешний разлад. Так и вышло, что Алиса с детьми осталась в городе, а Артём… Артём вернулся в их общую, но такую опустевшую без неё крепость.
Самолет приземлился под аккомпанемент восторженных возгласов детей. Ближе к вечеру они уже стояли на пороге знакомого подъезда. Пока мальчишки, не в силах сдержать радость, скакали по коридору, предвкушая громкую и веселую встречу с папой, Алиса с замиранием сердца вставила ключ в замочную скважину. На мгновение она закрыла глаза, представляя его удивление, его радость, его крепкие объятия. Щелчок. Дверь отворилась, и в груди у неё что-то остро и болезненно сжалось. Она переступила порог и поняла — она вошла в чужое жилище.
В коридоре стояли аккуратной линией только его ботинки, начищенные до блеска. Её любимых угги, туфель, домашних тапочек — не было. Ни в обувнице, ни на полке в шкафу. Не то чтобы в прихожей царил бардак — наоборот, здесь было пугающе чисто, стерильно и аккуратно. Слишком аккуратно для жилого дома. На столике у зеркала, где она всегда оставляла свои духи и заколки, не было ни одной её мелочи. Алиса, сжимая в ладони ключ до боли, прошла в спальню, и её сердце упало куда-то в бездну: её платья, кофты, даже любимый халат — всё исчезло. Шкафы, некогда бывшие общими, теперь были заполнены исключительно его вещами, аккуратно разложенными по полочкам.
С трудом переведя дух, она вышла на лоджию и механически открыла ящики для хранения. И тут её глазам предстала безрадостная картина: несколько коробок и пакетов, набитых её вещами. Всё было упихано туда кое-как, скомкано, словно кто-то в большой спешке, не глядя и не разбирая, просто хотел поскорее убрать всё это с глаз долой.
В ванной комнате её ждало окончательное подтверждение её самых страшных предчувствий: пустая, вымытая до скрипа полка. Ни её баночек с кремами, ни любимого шампуня с запахом ванили, ни даже зубной щетки. Ни-че-го. Словно её здесь никогда и не было.
Она застыла посреди гостиной, оглядываясь вокруг растерянным, ничего не видящим взглядом. Алиса не могла понять, не могла осознать — зачем? Зачем Артём сделал это? И стоило ли вообще приезжать сюда, надеясь на чудо?
«А что, если он вернется с работы не один?» — эта мысль пронзила её сознание, как разряд электрического тока, заставив содрогнуться.
— Мамочка! Смотри! Все наши машинки! И паровозики целы! — Дети, тем временем, вбежали в свою комнату и залились счастливыми, восторженными криками. Все их игрушки, книжки, конструкторы — всё было на своих местах, в идеальной чистоте. Всё, что касалось детей, Артём тщательно сохранил.
А её, её присутствие в этой квартире было тщательно, до последней пылинки, стёрто.
— Поиграйте пока, мои хорошие… — голос Алисы прозвучал удивительно спокойно. Она не позволила себе разрыдаться, не позволила панике захлестнуть себя с головой. Сжав зубы и сделав глубокий вдох, она вытащила те самые коробки и пакеты с лоджии и с странным, почти маниакальным спокойствием начала методично, вещь за вещью, раскладывать всё по своим местам: косметику в ванную, одежду в шкаф, книги на полку.
Артём вернулся спустя пару часов. Звякнул ключ в замке.
— Папа! Папуля! — ребята вихрем понеслись к нему навстречу. Он замер на пороге на несколько секунд, не веря своим глазам, но быстро оправился от шока и крепко, по-настоящему, обнял сыновей. А потом его взгляд поднялся и встретился с взглядом жены. В его глазах читалось не столько удивление, сколько смущение и даже легкая досада.
— Привет… Я не ожидал. Почему не предупредила? — произнес он, снимая пальто.
— А что? Теперь мой визит требует официального приглашения? Или предупреждения за три недели? — изогнула брови Алиса, из последних сил стараясь говорить ровно.
— Ну, я бы как-то… подготовился, — пробормотал он, отводя глаза.
— Как? Вернул бы на место всё это? — она резким движением головы указала на расставленные по местам свои вещи, стараясь сохранять самообладание ради детей, которые радостно трещали вокруг отца. — Зачем ты убрал всё это, Артём?! Объясни мне!
Он пожал плечами, делая вид, что это сущая ерунда.
— Ну… Я просто навел порядок. Генеральный. Не более того.
— Порядок? — её голос дрогнул. — Ты называешь порядком то, что ты выгреб абсолютно все мои вещи из ванной, спрятал подальше всю мою одежду, обувь, даже мой тренажёр для спины, который мне жизненно необходим? Здесь не осталось ничего моего! Словно меня здесь не было!
— Мне так… удобнее. Ничего не мешается, не мозолит глаза, — он налил себе стакан воды, сделал большой глоток, избегая её взгляда.
— Может быть, и я тебе мешаю? А? Скажи честно! — она инстинктивно уперла руки в боки, приняв воинственную позу, хотя внутри у неё всё обвалилось.
Он тяжело вздохнул, наблюдая, как дети тащат его посмотреть на свою железную дорогу.
— Не драматизируй ты, Алиса. Речь идет просто о вещах. О материальных предметах.
— Нет, Артём. Не смей так говорить! — её голос наконец сорвался на шепот, полный боли. — Это не просто вещи! Я чувствую себя вычеркнутой! Стертой из твоей жизни! Это… Это как-то по-свински жестоко и странно, неужели ты сам не чувствуешь?
— Ты же всё равно живёшь в городе, — прозвучал его холодный, отстраненный ответ.
Алиса почувствовала, как по телу разливается горячая волна гнева и обиды.
— Я живу там, потому что там наши дети, их детский сад, моя работа! Ты когда-то сказал, что мы будем жить в городе! Мы! То есть наша семья! А теперь ты в одиночку принял решение работать здесь!
— Ты прекрасно знаешь, что я должен работать! Мне нужно зарабатывать деньги, чтобы содержать семью! — его голос тоже начал повышаться. — А ты не захотела менять детям садик, не захотела уезжать от своей мамочки! Так что это не я сепарировался, а ты сама! — парировал он.
— Мы вместе приняли то решение, что пока дети маленькие, мне будет проще оставаться там! Но это не значило, что я отказываюсь от нас! От нашей семьи! А ты взял и всё решил один! Один! — она почти кричала, но вовремя остановилась, увидев испуганные глаза Матвея, выглянувшего из комнаты.
Артём не ответил. Он просто развернулся и ушел на кухню. А Алиса… Алиса пошла укладывать детей, рассказывая им на ночь сказку дрожащим голосом и пряча навернувшиеся слезы.
Когда она, обессиленная, вернулась в спальню, Артём уже спал. Или делал вид, что спит. Он лежал, отвернувшись к стене. Ей дико хотелось растолкать его, закричать, устроить скандал, высказать всё, что накипело. Они не виделись два месяца! Два долгих, мучительных месяца он не обнимал её, не говорил ласковых слов, и теперь… теперь он просто спал. Лежал спиной к ней. А она лежала с широко открытыми глазами, глядя в потолок, и в голове у неё стучал один-единственный вопрос: что же будет дальше?
Едва за окном начал брезжить рассвет, она поднялась и ушла на кухню. Сон бежал от неё. Тихо, чтобы никого не разбудить, она взяла его телефон, лежавший на столе. Пароль он не поменял. И вот, за этим занятием, её и застал внезапно проснувшийся Артём…
— Ты что это делаешь?! — его громкий, хриплый от сна голос прозвучал как выстрел. — Решила опуститься до самого дна? До обыкновенного шпионажа? Алиса? Я тебя не узнаю! Немедленно отдай телефон!
— А что такого? — Алиса демонстративно спрятала аппарат за спину, её сердце бешено колотилось.
— Просто отдай! Сию же секунду! — Артём стремительно подошел к ней, его лицо перекосила гримаса гнева. Но она отпрянула.
— Артём, скажи мне правду… У тебя есть другая женщина?
— Нет, — ответил он слишком быстро и слишком резко.
— Не ври мне. Пожалуйста, не ври.
— Я сказал — нет!
— Тогда объясни мне, почему я вижу тут переписку с твоей коллегой, с этой… Ириной? Почему всё так мило и по-дружески? Почему здесь столько смайликов и дурацких шуточек, которых ты мне уже полгода не пишешь? — она возмущенно помахала телефоном перед его лицом.
— Потому что мы работаем вместе! Понимаешь? Работаем! — он попытался резко выхватить аппарат из её рук, но она с силой сжала его пальцами.
— А только ли работаете?! Скажи мне честно!
— Ты совсем с катушек съехала! Истеричка! Верни мой телефон! — он кричал уже совсем громко, не слыша ничего вокруг.
— Да? Ну так получай же, получай свою истеричку! — сдавленным от ярости и боли криком выкрикнула Алиса и что есть силы швырнула мобильный на пол к его ногам. Стекло дисплея звонко треснуло. Она развернулась и выбежала из кухни.
Артём разразился грубой бранью, поднимая телефон.
Дети, разбуженные громкими голосами, испуганно выбежали в коридор. Алиса тут же прикусила губу, ей до смерти не хотелось впутывать их в этот взрослый, грязный раздор, но получалось всё равно.
— Мам, а что на завтрак? — спросил сонный Матвей, потирая глазки.
— Спроси у папы. Он тут теперь полновластный хозяин, — с трудом выдавила она и, не глядя ни на кого, захлопнулась в ванной.
Она умылась ледяной водой, снова и снова, пока щеки не загорелись от холода. И вдруг, глядя на свое отражение в зеркале — уставшее, но полное решимости, — она поняла, что должна сделать.
— Ты уже уезжаешь? — Артём смотрел на собранный чемодан жены с нескрываемым недоумением.
— Да. Только что звонила мама. Сказала, что у нас в квартире прорвало трубу, потоп, весь пол залит. Плюс меня срочно вызывают на работу, там в quarterly reports обнаружились чудовищные несостыковки. В общем, мне нужно срочно улетать. Прямо сейчас.
— Но я думал… мы с ребятами хоть выходные проведём вместе. Съездим в зоопарк, погуляем…
— Так и будет. Не переживай. Я взяла билет только на себя. Дети остаются с тобой. Ты же так часто говорил, что по ним скучаешь. Вот и прекрасная возможность провести с ними время. Или все твои слова были просто словами? — она посмотрела на него прямо, без укора, просто констатируя факт.
Он опешил. Сказать ему было нечего. В Новосибирске жила его мать, которая не видела внуков уже полгода и которая, конечно, могла бы помочь. Он кивнул, опустив голову.
Алиса улетела. Без слез, без прощаний, просто крепко обняла детей и уехала в аэропорт.
На следующий вечер Артём, испытывая странное чувство вины и непонятной тревоги, позвонил ей по видеосвязи. Он хотел узнать, как у неё дела, справилась ли она с потопом, и дать детям пообщаться с мамой. Они так и не поговорили нормально, всё осталось висеть в воздухе, и это его грызло.
Увидев его вызов, Алиса ответила не сразу. Наконец связь установилась.
— Алло. Минуточку, — сказала она, и он увидел, как она прикрывает ладонью микрофон и куда-то улыбается. Улыбка была той самой, светлой и открытой, какой он не видел у неё очень давно. — Спасибо тебе огромное, Артур! Я твоя должница. Обязательно заходи как-нибудь на чай, испеку тот самый яблочный пирог.
Артём застыл, как вкопанный. В глазах потемнело.
— Я не понял. Это кто?! — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
— Друг заходил, — беззаботно ответила Алиса, и её выражение лица мгновенно изменилось, став холодным и отстраненным. От той самой любезной улыбки не осталось и следа.
— Зачем? С какой стати? — его голос звучал хрипло.
— Помог с ремонтом в ванной. После того потопа нужно было всё заново крепить, подтягивать.
— А где аварийная служба? Где сантехник из ЖЭКа? — не унимался он.
— Что могли — сделали, а он помог с остальным. Мелкий, но такой важный мужской ремонт, — она равнодушно показала camera новый, блестящий смеситель.
Вдруг его взгляд упал на полку в ванной комнате, мелькнувшую за её спиной. Она была пуста.
— Где моя бритва? Где моя зубная щётка? — почти закричал Артём.
— А, это… Я всё убрала, — пожала плечами Алиса.
— Зачем?! — его крик был таким громким, что на экране вздрогнули дети.
— Ты живёшь в Новосибирске. Зачем тебе в городе зубная щётка? Нелогично как-то.
— А что ещё ты убрала?! — он уже почти не владел собой. — Наши совместные фотографии где? Ту, что в рамочке на комоде?! А?!
— Ну, по мелочи всё. Тапочки твои, куртки, старые джинсы… Мне было, знаешь ли, неловко перед Артуром. Стыдно, что, имея мужа, я вынуждена просить соседа о помощи по хозяйству. Тяжело очень одной… без мужской руки, — она произнесла это с подчёркнутой, ранящей театральностью.
— Так он твой сосед?! — Артём не верил своим ушам.
— Ну да. С пятого этажа. Очень отзывчивый.
— Он женат?! — Артём раздувал ноздри, пытаясь рассмотреть за её спиной хоть какой-то намёк на присутствие другого мужчины в его доме.
— Пока нет. Но, думаю, всё у него впереди, — с лёгкостью ответила она.
Артём побагровел. По его шее поползли красные пятна.
— Я сейчас же вышлю тебе денег! Немедленно! Вызови нормального, платного мастера! Чтобы этого… этого соседа! Больше не было в нашей квартире! Слышишь?! И верни мои тапочки на место! И куртки! И всё остальное! Немедленно!
— Зачем? Артур, когда заходит, в своих тапочках ходит, — съязвила жена, и в её голосе зазвенела ледяная сталь. — У него, кстати, размер побольше. Твои ему малы.
— Я беру билеты! Сию же минуту! Мы с детьми вылетаем в город! Завтра же мы будем дома! — зарычал он в экран телефона.
— Да? — ее голос прозвучал преувеличенно удивлённо. — А я как раз хотела послать тебе большую посылку с твоей одеждой. Чтобы здесь, наконец, расхламить шкаф и…
— Только попробуй! Ты меня слышишь?! Только посмей что-то тронуть! — он закричал так, что дети испуганно притихли, и резко оборвал вызов.
Следующие несколько минут он ходил по своей новосибирской квартире, сжимая и разжимая кулаки. Его буквально трясло от всепоглощающей, дикой злости и удушающей ревности. И только в этот момент, в эту самую секунду, до него с пугающей, болезненной ясностью дошло. Он с абсолютной точностью смог прочувствовать то, что ощущала Алиса, прилетев сюда и не найдя своих вещей на привычных местах. Ту леденящую пустоту, ощущение ненужности, вычеркнутости из жизни дорогого человека.
И именно это ужасное, гнетущее чувство заставило его, наконец, очнуться. Заставило принять единственно верное решение.
Он вроде бы начал привыкать к этой жизни в одиночестве, к тишине, к своему распорядку. Но теперь он с ужасом осознал, что не допустит распада своей семьи. Что он не позволит, чтобы его дети росли без отца, а его жена… его Алиса… улыбалась кому-то другому. Даже если ради этого придётся пожертвовать карьерой, деньгами, статусом — всем.
Следующие несколько дней были сумасшедшими. Приложив неимоверные усилия, унижаясь перед начальством и умоляя коллег, он договорился о переводе обратно, в московский офис. Правда, на более простую, менее оплачиваемую должность. Пока он решал все вопросы, с детьми сидела его мать. Узнав о причине семейного кризиса, она, мудрая женщина, приняла сторону невестки.
— Сынок, поезжай. Ты всё правильно решил. Я не знаю ни одного брака, который бы стал крепче на расстоянии. Люди отвыкают друг от друга, привыкают к одиночеству и находят замену. Помни: нет незаменимых людей только у тех, кто не хочет никого искать. Пока Алиса ещё готова тебя ждать, пока она ещё любит тебя — а я уверена, что любит, — спасай свою семью. Поезжай в город. Будь рядом с ней и своими сыновьями. Это твой дом.
Артём поехал. Он вернулся с опустошенным взглядом, с одним чемоданом, но с огромным букетом её любимых пионов и с новым, настоящим пониманием в сердце.
И Алиса приняла его. Она не стала копаться в его телефоне, не устраивала долгих и унизительных допросов, не заставляла его оправдываться. Она просто увидела в его глазах то самое раскаяние и осознание, которого ждала. Она открыла дверь, взяла цветы, пропустила его в квартиру и обняла так, как будто он вернулся с войны. Они молча стояли в прихожей, и этого молчания было достаточно, чтобы понять всё.
Они начали с чистого листа. С долгих разговоров по ночам, с совместных завтраков, с семейных прогулок в парке. А через полгода они уже вместе, смеясь и подшучивая друг над другом, собирали вещи по коробкам, чтобы навсегда продать квартиру в Новосибирске и окончательно, навсегда, закрыть эту тяжёлую главу своей жизни под названием «брак на расстоянии». Они поняли, что самое большое сокровище — это не карьера и не деньги, а тепло родного плеча рядом и счастливый смех детей в стенах своего настоящего, общего дома.