Я начала подозревать, что мой муж добавляет в мой кофе какое-то снотворное. И вот, когда мы уселись пить кофе с тортом, я воспользовалась моментом, когда он отошёл, и незаметно вылила содержимое своей чашки. Затем сделала вид, будто заснула. Однако то, что произошло вслед за этим, повергло меня в шок — это было попросту невозможно принять.
Добро пожаловать, дорогие читатели! Сегодня вас ожидает напряжённая история о предательстве, алчности и борьбе за собственное жильё. Это рассказ о женщине, чья интуиция и решимость помогли ей раскрыть коварный заговор самых близких людей. Вас ждут неожиданные повороты, где доверие внутри семьи сталкивается с обманом, а стремление к справедливости требует по-настоящему стойкого сердца. Приятного чтения и крепкого здоровья вам и вашим близким. Не забудьте подписаться на наш канал и поставить лайк — так вы поможете нам развиваться и не пропустите новые истории.
Всю жизнь я гордилась тем, что умею принимать быстрые решения. На работе эта черта играет мне только на руку — пока другие размышляют, я уже действую.
Именно поэтому, находясь в поезде, я приняла решение вернуться домой на день раньше. Переговоры в Екатеринбурге завершились даже лучше, чем я ожидала, и зачем тратить лишний день в гостинице, если дома меня ждёт любимый муж?
Ключи от подъезда я всегда держу в кармане куртки, поэтому смогла бесшумно подняться на четвёртый этаж.
Даже специально не стала звонить Вадиму — хотела сделать ему приятный сюрприз. Чемодан почти не издавал звука, катаясь по полу лестничной площадки, и я уже представляла, как обниму мужа, расскажу о заключённой сделке. Но, открыв дверь своим ключом, первым делом услышала незнакомый мужской голос, доносившийся из гостиной.
Общая площадь квартиры — 57 квадратных метров, кухня — 11,5, совмещённый санузел — 4,8. Я замерла в прихожей. Что происходит? Кто этот человек у нас дома? И почему кто-то измеряет мою квартиру? Осторожно сняв туфли, я на цыпочках подкралась к двери гостиной.
Сквозь щель я увидела картину, от которой перехватило дыхание. Тамара Ивановна, моя свекровь, стояла посреди комнаты рядом с незнакомцем в строгом костюме. Он что-то записывал в блокнот, в его руках была вытянута рулетка от одной стены до другой.
Мужчина выглядел типичным риэлтором — аккуратная причёска, деловой стиль одежды, под мышкой папка с документами. «Состояние хорошее», говорил он, осматривая стены. «Ремонт недавний, пластиковые окна, новые радиаторы. Такую квартиру сейчас можно продать за 3 миллиона 800 тысяч, возможно даже за 4». У меня словно земля ушла из-под ног — за мой дом просят почти четыре миллиона?
«Что здесь происходит?» — спросила Тамара Ивановна. «Как быстро можно оформить сделку? Если документы будут готовы, две недели максимум», ответил риэлтор. «Но уверены ли вы, что собственница согласна? Обычно люди сами приходят на оценку». От этих слов я чуть не задохнулась от возмущения.
«Собственница? Да я сама сейчас стою здесь, в своей квартире, и слушаю, как моя свекровь интересуется скоростью продажи моего же жилья!» — подумала я. Тамара Ивановна немного замялась и сказала: «Невестка сейчас в командировке, но мы с сыном уже всё обсудили. Она, в принципе, не против». Это было просто невероятно. Какая ещё «не против»? Когда мы с Вадимом обсуждали продажу квартиры? И с каких пор его мать получила право решать судьбу моей недвижимости?
Я была так потрясена происходящим, что не сразу заметила, как входная дверь скрипнула — это вернулся домой Вадим. «Мам, как дела?» — раздался его голос из прихожей. «Олег Петрович уже закончил?» — услышала я. «Значит, они в сговоре».
«Получается, мой собственный муж привёл в наш дом риэлтора для оценки квартиры, даже не удосужившись предупредить меня заранее». «Да, всё отлично», — отозвалась Тамара Ивановна. «Олег Петрович говорит, что можно выручить хорошие деньги».
Я стояла в прихожей как каменная, не в силах войти в комнату. Мне нужно было время, чтобы понять, как реагировать на такое нахальство. «Валентина Геннадьевна, да вы уже дома!» — внезапно воскликнула свекровь, заметив меня в дверном проёме. Похоже, я была видна из гостиной. Теперь отступать было некуда — нужно было немедленно разбираться.
«Да, вернулась раньше», — сказала я, стараясь говорить спокойно. «А что у нас происходит?»
Тамара Ивановна явно не ожидала меня увидеть и засуетилась. «А… мы тут просто… Олег Петрович — знакомый, риэлтор. Я попросила его оценить квартиру из любопытства. Интересно же знать, сколько стоит недвижимость в нашем районе». Из любопытства? Конечно, конечно. А записи в блокноте и вопросы о скорости оформления сделки тоже были из простого любопытства?
Олег Петрович, чувствуя неловкость ситуации, быстро свернул рулетку и сказал: «Ну, я, пожалуй, пойду. Тамара Ивановна, всё обсудили — звоните, если что». «Конечно, Олег Петрович, большое спасибо», — засуетилась свекровь, провожая его к выходу. Вадим стоял рядом и молчал, но я заметила в его глазах какое-то напряжение.
Обычно он встречал меня объятиями и расспросами о командировке, а теперь даже не пошёл меня целовать. После того как риэлтор ушёл, я не выдержала: «Можно узнать, что здесь происходило? Почему в моей квартире какой-то незнакомец измерял площади?»
Тамара Ивановна нервно рассмеялась: «Валечка, ну что ты так переживаешь? Я же объяснила — просто любопытство. Подруга хвасталась, что её квартира подорожала, вот я и решила узнать цену нашей».
«Нашей?» — переспросила я. «Тамара Ивановна, это моя квартира. Я её покупала до брака на свои деньги, она оформлена на меня». Свекровь покраснела, но продолжала оправдываться: «Ну да, конечно, твоя. Я же не спорю, просто интересовалась рыночными ценами. Разве нельзя?»
Вадим наконец подошёл ко мне: «Валь, не накручивай себя. Мама действительно просто спросила знакомого риэлтора. Никто ничего продавать не собирается».
После этого разговора атмосфера в доме стала крайне напряжённой. Вадим явно нервничал — ронял вилку за ужином, вздрагивал от каждого звука, часто поглядывал на меня исподлобья.
Я пыталась начать обычную беседу о работе, но чувствовала, что муж на взводе. «Как дела в офисе? Есть какие-то новые проекты?» — спросила я. «Да, всё нормально», — буркнул он, не поднимая глаз от тарелки. «Обычная рутина». Обычно он с удовольствием рассказывал о своих делах, жаловался на начальство или хвастался успехами. А сейчас между нами будто выросла стена.
Вечером я читала в спальне, а Вадим ходил по квартире, искал что-то в шкафах, перебирал бумаги. На мои вопросы отвечал коротко: «Да так, ерунда — одну справку ищу». Обычно в выходные дни он был более расслаблен, но на этот раз он был как на иголках. Постоянно куда-то звонил, нервно перемещался по комнатам, уходил в другую комнату для разговоров.
Тамара Ивановна приходила чаще обычного, и они с сыном шептались на кухне. Но только я появлялась — тут же замолкали и натянуто улыбались. «О чём секретничаете?» — однажды спросила я, заходя на кухню, где они что-то обсуждали полушёпотом. «Да так, семейные дела», — отмахнулась свекровь. «Ты не волнуйся, ничего важного». Но их лица выдавали серьёзность разговора, и я ни капли не поверила в эту болтовню.
В понедельник, придя с работы, я застала Вадима необычайно приветливым. Он целовал меня, обнимал, интересовался каждой мелочью рабочего дня. «Как дела, любимая? Не устала? Может, примёшь ванну, расслабишься?» Такая забота показалась мне странной после нескольких дней холодности и отстранённости.
«Спасибо, но я не очень устала», — ответила я. «Тогда давай поужинаем, а потом посмотрим телевизор. Кстати, начался новый сериал, который тебе должен понравиться». Мы поужинали в тёплой атмосфере, Вадим был внимателен и доброжелателен. Я даже начала думать, что преувеличивала проблемы, и ситуация с риэлтором была всего лишь недоразумением.
Вечером мы смотрели фильм, обсуждали его — всё было как обычно. Я даже немного расслабилась и подумала, что, возможно, зря подозревала мужа в чём-то плохом. Однако на следующий день атмосфера снова стала напряжённой.
Вадим был рассеян, отвечал невпопад, несколько раз ловил мой взгляд и быстро отворачивался. На следующий день, находясь на работе, я получила звонок от Тамары Ивановны: «Валечка, как дела? Хорошо себя чувствуешь?» «Спасибо, нормально», ответила я, удивлённая таким внезапным интересом. Свекровь никогда раньше не звонила мне на работу. «Вадим говорил, что ты в последнее время выглядишь неважно. Может, сходить к врачу? Здоровье — важнее всего».
«К врачу? Откуда вдруг такая забота о моём здоровье? И почему Вадим обсуждает моё самочувствие с матерью?» — подумала я. «Нет, со мной всё в порядке», — ответила я. «Просто рабочие заботы». «Ну и хорошо. Главное — береги себя. До свидания, дорогая». После этого разговора я точно поняла — что-то здесь нечисто.
Свекровь никогда ранее не интересовалась моим здоровьем, а теперь вдруг звонит и выражает беспокойство. Вечером Вадим снова предложил мне кофе, но я категорически отказалась. Он несколько раз пытался меня переубедить, говорил, что это новый сорт, полезный, что мне нужно расслабиться после работы. «Вадим, я сказала — не хочу кофе», раздражённо ответила я. «Что ты ко мне пристал?» Он обиделся и весь вечер дулся.
Ночью я услышала, как он кому-то звонит из коридора. Говорил он тихо, но некоторые фразы я успела разобрать: «Нет, не получается… Она отказывается. Нужно что-то другое придумать». С кем он разговаривал? И о чём не получается? Почему мой муж ведёт тайные переговоры по ночам?
К концу недели я окончательно убедилась — в моём доме происходит что-то странное. Вадим стал нервным и скрытным, Тамара Ивановна демонстрирует подозрительную заботу о моём здоровье, а этот кофе с необъяснимым расслабляющим эффектом…
Все эти факты по отдельности можно было списать на совпадение, но вместе они создавали тревожную картину. Интуиция подсказывала — меня пытаются обмануть. Только я пока не понимала, в чём именно состоит обман и что они задумали. Но одно знала точно — больше я не буду молчать и делать вид, что ничего не замечаю. Пришло время разобраться во всём до конца.
И вот, в пятницу вечером, когда Вадим снова вышел в коридор для очередного таинственного разговора по телефону, я решила подслушать…
Притаившись у двери, я услышала фразы, от которых по коже пробежал холодок — кровь словно застыла в жилах. «Да, понимаю, что всё идёт медленно. Но она стала слишком внимательной, подозревает что-то. Скоро всё будет готово — осталось совсем немного. Главное — не спугнуть её раньше времени».
«Всё будет готово? К чему? И кого нельзя было пугать раньше срока?» — пронеслось у меня в голове. Я стояла как окаменевшая, не решаясь шевельнуть даже пальцем.
Когда Вадим вернулся в комнату, я сидела на диване и делала вид, будто листаю журнал. На самом деле сердце билось так, будто вот-вот выскочит из груди. «Кто звонил?» — спросила я максимально спокойным голосом. «Да просто коллега, по работе», соврал он без запинки. «Завтра у нас важная презентация».
«Презентация в субботу?» — удивилась я.
«Ну да, у них компания работает по выходным», нашёлся он.
Я мгновенно поняла: Вадим лжет. Причём не просто лжет, а участвует в чём-то большем — в плане, который затрагивает лично меня. Но что именно они задумали? И кто был его таинственный собеседник? Ответы на эти вопросы мне предстояло найти самой. Ждать, пока они сами во всём признаются, я больше не собиралась.
После того разговора в пятницу, когда я случайно услышала его таинственный телефонный разговор, выходные прошли в напряжённой обстановке. Вадим вёл себя странно: то становился чересчур любезным, то вдруг замыкался в себе и часами молчал. Я делала вид, что ничего не замечаю, но внутри уже готовилась к тому, что придётся действовать самостоятельно.
В понедельник утром Вадим спешил на работу, явно нервничая. Когда он ушёл, я заметила, что на столе остались какие-то бумаги — видимо, в спешке забыл их убрать. Подойдя ближе, я почувствовала, как моё сердце замерло. Это были ксерокопии документов на мою квартиру.
Свидетельство о праве собственности, технический паспорт, выписка из ЕГРН — всё, что нужно для продажи недвижимости. Откуда у него это? Я никогда не давала ему оригиналы этих бумаг. Но это было ещё не всё.
Под документами лежала справка о моих доходах с работы. Я смотрела на неё, не в силах поверить своим глазам. Справка была оформлена на прошлой неделе, когда я находилась в командировке. Подпись внизу очень напоминала мою, но я точно знала: никто не просил оформлять эту справку. Мои руки начали дрожать. Это была явная подделка или же кто-то получил её незаконным способом.
Я быстро сфотографировала все бумаги на телефон и аккуратно положила их обратно на место. Нужно было срочно разобраться, как эти документы оказались у Вадима. И при этом действовать крайне осторожно, чтобы он не догадался, что я всё знаю.
На работе я не могла сосредоточиться. Мысли только и крутились вокруг найденных бумаг. Зачем мужу понадобилась справка о моих доходах? Почему он скрывает, что имеет доступ к копиям документов на квартиру?
Во время обеденного перерыва я набрала номер отдела кадров:
— Алло, Алла Петровна? Это Валентина Борисова. Скажите, на прошлой неделе кто-нибудь запрашивал справку о моих доходах?
— Да, Валентина Геннадьевна. В четверг ваш муж приходил, сказал, что вы просили забрать справку для банка. У него была доверенность от вас.
— Доверенность? Какая доверенность? Я никого не уполномачивала получать документы от моего имени! Можно взглянуть на эту доверенность?
— Конечно, подойдите после обеда — я покажу копию.
Когда я увидела этот документ, стало ещё хуже. Подпись действительно была почти идеальной копией моей, но я точно помнила: такого я никогда не подписывала. Значит, кто-то искусно подделал мою подпись, и даже кадровик не заметил подвоха.
Вечером я вернулась домой в состоянии, близком к панике. Вадим встретил меня как ни в чём не бывало:
— Привет, дорогая. Как дела на работе?
— Нормально, — коротко ответила я, внимательно следя за его лицом. Ни тени смущения или вины. Либо он великолепный актёр, либо вообще не считает свои действия предосудительными.
За ужином я несколько раз пыталась осторожно завести разговор о документах:
— Вадим, а если бы нам понадобилось продать квартиру — какие документы потребовались бы?
Он насторожился:
— Зачем тебе это? Мы же не собираемся продавать.
— Да просто интересно, — продолжила я. — Подруга продает, рассказывала про всякие справки и выписки.
— Ну, наверное, документы на собственность, справки о доходах, технические бумаги… — неопределённо ответил он, но я заметила, как слегка дрогнул его голос.
Он знал . Зна́л всё, прекрасно знал, какие документы нужны, и даже заранее их подготовил.
— А можно оформить доверенность, чтобы муж мог всё сделать сам? — продолжила я осторожно.
Вадим резко поднял голову. В его глазах мелькнул настоящий страх.
— Валь, а ты почему такие странные вопросы задаешь? У тебя что, проблемы какие-то?
— Нет, просто интересуюсь, — соврала я.
Но его реакция многое объяснила. Он боялся, что я начинаю что-то подозревать.
Всю неделю я наблюдала за Вадимом, пытаясь понять масштаб происходящего. Он по-прежнему вёл тайные телефонные беседы, ездил куда-то в выходные, уверяя, что встречается с друзьями. Но о каких друзьях речь? Раньше я всех его приятелей знала в лицо, а теперь он постоянно ссылался на новых знакомых.
Тамара Ивановна тоже вела себя странно — приходила чаще обычного, но держалась напряжённо. Несколько раз я замечала, как они с Вадимом переглядываются, думая, что я не вижу.
И вот в четверг произошло событие, которое окончательно убедило меня: против меня плетётся настоящий заговор.
Встретившись с подругой Людой в кафе, я невзначай спросила:
— Как Вадим? Тамару Ивановну давно видела?
— Недавно. В торговом центре, в туристическом агентстве на втором этаже. Она там что-то оформляла.
— Что именно? — насторожилась я.
— Не знаю точно, но она платила деньги и подписывала документы. Я подумала — Тамара Ивановна, оказывается, собирается путешествовать.
— Серьёзно? — удивилась я. — А ты случайно не заметила, какую поездку покупала?
— Не уверенна, но агентство специализируется на заграничных турах, в основном Европа. Дорогие направления.
— А она одна была?
— Вроде да. Но я слышала, как менеджер спрашивал про второго туриста. Она сказала, что второй человек подготовит документы позже.
Я попрощалась с Людой и сразу поехала в тот самый торговый центр. Найдя агентство, я представилась родственницей Тамары Ивановны и попросила информацию. Менеджер сообщила:
— Премиум-тур в Швейцарию на две недели, на двоих. Проживание в четырёхзвёздочном отеле, экскурсии, трансферы — всё включено. Стоимость — 450 тысяч рублей. Оплачено наличными.
У меня закружилась голова. Откуда у пенсионерки, которая всегда жаловалась на нехватку денег, взялась такая сумма? И почему вылет через месяц — как раз достаточно времени, чтобы провести сделку по продаже квартиры?
Выяснилось, что второй турист пока не предоставил документы. Но имя было известно: Тамара Ивановна указала, что скоро принесёт недостающие бумаги.
«А что, если второй турист — Вадим?» — пронеслось у меня в голове. «Что, если они планируют уехать вместе за границу на вырученные деньги от продажи моей квартиры?»
Вернувшись домой, я начала проверять все возможные места, где могли быть важные документы. В письменном столе Вадима нашлись распечатки объявлений о продаже квартир в нашем районе, визитки риэлторов и записки с пометками.
Одна запись особенно привлекла внимание:
Олег Петрович – «Оценка готова, ждёт документов»
Это был тот самый человек, которого я застала в нашей квартире. Значит, оценка не была простым любопытством — это была подготовка к реальной продаже.
Но самое страшное открытие случилось в пятницу вечером. Вадим вернулся домой возбуждённый и нервный. Целый вечер он метался по квартире, искал что-то в своих бумагах, несколько раз выбегал на балкон курить, хотя обычно курил редко.
— Что-то случилось? — спросила я, стараясь сохранить спокойствие.
Я спросила его об этом. Он отмахнулся: «Нет, это работа. Проблемы с клиентом». Но я видела — дело не в работе. Он был нервным, постоянно поглядывал на телефон. Около десяти вечера раздался звонок. Вадим вышел в коридор, но говорил достаточно громко, чтобы я услышала обрывки фраз: «нет, пока рано», «она ничего не подозревает».
О каких документах речь? Что за бумаги? Когда он вернулся, я спросила, кто звонил так поздно. Он ответил — коллега по проекту. Мол, завтра важная встреча с инвесторами. Инвесторы в 10 вечера? Не очень правдоподобно. На следующий день, как только Вадим ушёл на работу, я решила ещё раз обыскать его вещи — уже основательнее.
В дальнем ящике стола, под папками с рабочими бумагами, я нашла то, что заставило меня замерзнуть. Там лежал договор купли-продажи моей квартиры, полностью заполненный. Цена указана — 3 миллиона 800 тысяч рублей. В графе «продавец» — моё имя. А покупатель — некая Елена Семёновна Котельникова.
И самое страшное — внизу стояла моя подпись. Или искусная подделка. Такая точная, что я сначала не поверила своим глазам. Руки тряслись, когда я делала фото договора. Они действительно собирались продать мою квартиру, используя поддельные документы.
Рядом оказалась доверенность на имя Вадима, оформленная будто бы по моей просьбе. Подпись тоже была подделана, но мастерски — вряд ли даже в нотариальной конторе заметили бы подвох. Всё становилось ясно.
Вадим планировал через подложные документы продать мою квартиру этой Елене Семёновне, получить деньги и исчезнуть. Скорее всего — вместе с Тамарой Ивановной, отправившись в их «поездку в Швейцарию». А я должна остаться ни с чем — без дома, денег, будущего. Но они думали, что я ничего не знаю. Это было моим единственным преимуществом.
Я сфотографировала всё и аккуратно положила обратно. Затем села, пытаясь собраться с мыслями. Первым делом нужно было обратиться к юристу — узнать, можно ли остановить сделку, если есть доказательства подделки. Вторым шагом стало найти безопасное место, где переждать возможный удар. И третье — заблаговременно собрать ценные вещи и документы. Если они действительно задумали меня обмануть, могут попытаться прихватить всё, что имеет ценность.
Вечером, когда Вадим вернулся домой, я изо всех сил старалась вести себя естественно: готовила ужин, рассказывала о работе, интересовалась его делами. Как бы невзначай спросила:
— А помнишь, ты говорил про инвесторов? Как прошла встреча?
— Да нормально, заинтересовались проектом, — ответил он после паузы.
— А какой проект?
— ИТ-разработка. Ты всё равно не поймёшь — слишком специфично.
«Ты что, считаешь меня глупой?» — мелькнуло у меня в голове. Но я промолчала. Пусть думает, что я ничего не подозреваю.
Когда Вадим уснул, я тихо встала, достала из шкафа все свои важные документы: паспорт, трудовую книжку, дипломы, банковские карты, украшения — всё, что могло пригодиться. Упаковала в сумку и спрятала её в кладовке за старыми вещами. Если придётся уезжать — буду готова.
Утром, как только Вадим ушёл на работу, я позвонила Люде:
— Мне нужна помощь. Можем встретиться?
— Конечно, Валь. Что случилось? Ты вся напряженная.
— Расскажу при встрече. Это серьёзно.
Мы встретились в том же кафе, где были раньше. Я подробно рассказала Люде о найденных документах, поддельных подписях, планах Вадима и Тамары Ивановны.
— Валь, да это чистое мошенничество! Нужно срочно в полицию!
— Но у меня только фотографии. Оригиналы у него. Если я их возьму — сразу поймёт, что я всё знаю.
Люда задумалась:
— У меня есть знакомый юрист. Очень хороший. Может, сначала проконсультируешься с ним?
Через полчаса мы уже были в офисе Михаила Сергеевича — опытного юриста с внимательными глазами. Он выслушал мой рассказ и покачал головой:
— Ситуация серьёзная. Если ваш муж намерен продать квартиру по поддельным документам — это уголовное преступление. Мошенничество в особо крупном размере.
— Что мне делать? Как защитить недвижимость?
— Обратитесь в Росреестр, наложите запрет на любые сделки, сославшись на утерю документов. После этого — с доказательствами подделки в полицию. Чем дольше ждёте, тем больше риск, что они реализуют свой план.
После консультации я чувствовала себя увереннее. У меня был план, но понимание того, что действовать нужно крайне осторожно. Если Вадим догадается, что я всё знаю, он может ускорить свои действия или просто исчезнуть. Лучше пока притвориться, что ничего не подозреваю, и продолжить подготовку к решающему моменту.
Дома меня ждал неожиданный сюрприз — Вадим вернулся раньше обычного и хлопотал на кухне.
— А, Валь, ты уже дома? — спросил он с натянутой улыбкой. — Где была?
— Встречалась с Людой. А ты почему так рано?
— Решил пораньше освободиться. Хочу побаловать любимую жену вкусным ужином.
«Любимую жену…» — эти слова теперь звучали издёвкой. Я улыбнулась в ответ, делая вид, что тронута его заботой. За ужином он был особенно мил, рассказывал анекдоты, делал комплименты. Но я замечала его напряжение, дрожь рук, частые взгляды на часы.
Неожиданно он спросил:
— Валь, а помнишь, как мы познакомились?
— Конечно. Ты подходил трижды, прежде чем решился заговорить.
— Я тогда ужасно нервничал. Ты казалась недосягаемой… А сейчас? Сейчас ты — моя лучшая жена на свете.
«Лицемер», — думала я, слушая его. «Как можешь говорить это, зная, что собираешься предать?»
После ужина он объявил:
— А теперь — фирменный кофе. Сегодня добавил кое-что особенное.
«Снотворное, наверное», — промелькнуло в голове. Я знала — сегодня он попытается привести свой план в действие.
— С удовольствием, — ответила я. — Ты так вкусно готовишь кофе.
Пока он хлопотал на кухне, я достала маленький пластиковый пакетик из кармана и спрятала его в рукав свитера. Сердце билось часто, но я заставила себя дышать ровно. Вадим принёс красивые чашки с ароматным кофе — с корицей, кардамоном и другими пряностями. Но я знала: в этом напитке — угроза.
— За нас! — сказал он, поднимая чашку и смотря мне прямо в глаза.
— За нас… — повторила я, сдерживая желание швырнуть ему чашку в лицо.
Мы чокнулись. Он выпил быстро, большими глотками. Я делала маленькие, почти символические, одновременно незаметно сливая содержимое в пакетик в рукаве. К счастью, рукава у свитера были широкие — мой манёвр остался незамеченным.
Операция требовала предельной осторожности. Нужно было следить за каждым движением: чтобы пакетик не шуршал, чтобы ни капля кофе не пролилась, чтобы лицо оставалось спокойным — ни тени подозрения.
— Вкусно, — сказала я, поставив пустую чашку на стол. — Правда, какой-то странный привкус.
— Это корица и мускатный орех, — объяснил Вадим, внимательно следя за моей реакцией. — Специально для тебя подобрал.
«Или золпидем?» — мысленно добавила я, но вслух улыбнулась:
— Имбирь тоже добавил? Для согрева?
— Конечно, — кивнул он. — Чтобы тебе было комфортно.
Я изобразила благодарность, хотя внутри всё кипело от ненависти. Мы перешли в гостиную, включили телевизор. Вадим выбрал романтическую комедию, но сам не смотрел её — его взгляд то и дело скользил в мою сторону, проверяя, как действует препарат. Минут через пятнадцать я начала играть свою роль.
Зевнула, потерла глаза, сделала вид, что меня клонит в сон:
— Что-то сегодня такая усталость…
— Работаешь как лошадь, совсем себя не жалеешь, — сочувственно сказал он, и в голосе проскользнуло облегчение. — Иди, ложись, отдыхай.
— Да, пожалуй, прилягу, — согласилась я, слегка покачнувшись, будто голова закружилась. — Такое чувство, что весь день был слишком долгим.
В спальне я легла на кровать, оставаясь полностью одетой. Нужно было убедительно сыграть действие снотворного. Через несколько минут стала дышать глубже, размеренно, как во сне. Слышала, как Вадим ходит по квартире — убирался на кухне, мыл посуду. Потом шаги приблизились к спальне.
Он заглянул в щель двери:
— Валь, ты спишь?
Я не ответила, продолжая ровно дышать и сохранять расслабленное выражение лица. Он подошел ближе, наклонился. Я чувствовала его дыхание, запах одеколона. Руки сжались в кулаки под одеялом, но я не шевельнулась.
— Валя! — прошептал он чуть громче, и в голосе мелькнула тревога.
Я не реагировала. Тогда он легонько потряс меня за плечо. Я оставалась бездвижной, дыша глубоко и медленно.
— Господи, как быстро подействовало… — пробормотал он себе под нос. — Надеюсь, не переборщил с дозой…
«Переборщил? Значит, рассчитывал», — пронеслось у меня в голове. Подлец. Убедившись, что я без сознания, он вернулся в гостиную. Но я слышала каждый его шаг, каждый звук. Он прошел в кладовку. Мое сердце забилось быстрее — там, за старым чемоданом, в дальнем углу, у меня была заначка: 300 тысяч рублей. Деньги, собранные годами, «на черный день». И вот этот день наступил.
Скрип половиц, шорох коробок — Вадим явно искал именно это место. Хорошо, что документы я спрятала в другом месте. А вот деньги… Не решилась их перемещать — не хотелось вызывать подозрений. Теперь расплачивалась за это. На мгновение стало тихо. Затем раздался его довольный шепот:
— Вот они, красавицы!
Мои ногти впились в ладони.
— Триста тысяч. Отличная находка.
Он продолжал говорить сам с собой, пересчитывая купюры:
— Мамочкины путешествия… Она так мечтала. В Швейцарии сможет наконец отдохнуть, расслабиться. Бедная, всю жизнь экономила на всем…
«Мамочкины путешествия… Значит, мои деньги — на отдых его матери», — пронеслось у меня в голове.
— Триста тысяч от Валькиной заначки, плюс сто пятьдесят с продажи квартиры — первый взнос.
«Продажи квартиры? Первый взнос?!»
— Этого хватит на билеты и первые расходы. Потом как-нибудь устроимся. Может, я там работу найду, а мама будет отдыхать, — продолжал он, уже почти вслух строя планы побега.
Документы завтра передаст Олег Петрович. Сделка через три дня.
— Валька ещё сутки будет спать, как убитая. Ни о чём не догадается. А когда очнётся — нас уже давно нет.
Три дня. У меня оставалось всего три дня. Но я уже получила достаточно доказательств. Он признался, украл деньги, подтвердил свои намерения. Больше нельзя ждать.
Резко встала с кровати и вышла в гостиную. Вадим стоял спиной ко мне, аккуратно пересчитывая мои деньги. На столе лежали стопки купюр, рядом мой кошелёк — он даже не удосужился прикрыть следы своего воровства.
— Решил украсть мои деньги? — холодно спросила я.
Он вздрогнул, словно его ударили током, и резко обернулся. Его лицо побледнело, глаза округлились:
— Ты… Ты же спала!
— Спала? — усмехнулась я, подходя ближе. — А ты думал, снотворное подействовало?
— Я не понимаю, о чём ты, — попытался он сыграть недоумение.
— Не понимаешь? — Я приблизилась еще. — А золпидем в кофе — это что? Витамины для бодрости?
Его глаза метнулись в сторону.
— Откуда ты знаешь про золпидем? — сорвалось у него.
И сразу понял, что выдал себя.
— Попался, — тихо сказала я. — Сам себя выдал.
— В руках у него все ещё были мои деньги.
— Валь, ты всё не так поняла. Это не то, что ты думаешь.
— Не то? — я еле сдерживалась. — А что тогда?
— Ты подсыпаешь мне снотворное, крадёшь деньги, готовишь поддельные документы на продажу моей квартиры. Это что, забота о семье?
— Откуда ты знаешь про документы? — окончательно растерялся он.
— Я всё знаю, Вадим. Про договор с поддельной подписью, про справку о доходах, которую ты получил незаконно, про тур в Швейцарию для тебя и твоей мамочки. Думал, я дура?
Лицо Вадима изменилось. Исчезла растерянность, сменилась злостью и решимостью:
— Ну и что теперь? Ничего ты не докажешь. Кто тебе поверит?
— Ничего не докажу? — я достала телефон. — У меня есть фотографии документов, результат анализа кофе, свидетели покупки тура. И запись твоего признания.
Показала ему экран.
— Ты записывала? — ошарашенно спросил он.
— Конечно. Ты думал, я настолько глупая, что полагаюсь только на память?
Он сжал кулаки, деньги в его руке помялись.
— И всё равно я их взял. И ты их не вернёшь.
— Не верну? — в голосе зазвучала сталь. — Посмотрим.
В этот момент во мне вспыхнуло всё накопившееся возмущение, боль, обида — и решимость. Я больше не дам ему шанса скрыться от ответственности.
Вся злость, накопленная годами, вырвалась наружу — за предательство, ложь, за попытку украсть мою жизнь. Годы доверия, разрушенные одним ударом. Мечты о семье, любви и общем будущем превратились в пепел. Я сжала кулак и со всей силой ударила Вадима.
Удар был таким сильным, что он покачнулся, рухнул на диван и выронил деньги. Купюры разлетелись по комнате, как осенние листья под порывом ветра.
— Что ты творишь?! Ты ненормальная? Это же насилие! — закричал он, прижимая руку к носу, из которого потекла кровь.
— Насилие? — я рассмеялась, чувствуя, как внутри растёт волна праведного гнева. — А попытка меня отравить и обокрасть — это проявление любви?
Я потерла ушибленный кулак, не скрывая триумфа:
— Это справедливость. Думаешь, я буду молчать, пока ты планируешь оставить меня без всего?
Он попытался встать, но я снова толкнула его обратно:
— Сиди. И объясни мне, как ты вообще мог на это решиться? Откуда взялась такая идея?
— Это она… — внезапно выпалил он, тыча пальцем в сторону двери. — Мама! Я не хотел, но она сказала, что по-другому никак!
Тамара Ивановна. Конечно. Я знала, что всё это её рук дело.
— Значит, инициатор всего этого — свекровь? — спросила я холодно. — Рассказывай всё. Сейчас же.
Вадим вытирал лицо рукавом, в глазах горела злость:
— Она говорила, что мы живём в нищете, когда рядом стоит дорогая квартира. Что ты жадная, никогда ничего не поделишь. И если мы сами не возьмём то, что нам положено, будем всю жизнь нищими.
— То, что вам положено ? — переспросила я, еле сдерживаясь. — Моя квартира? Ты серьёзно?
— Ну да! Я же твой муж. Это наш дом. Мы здесь живём. Я тоже имею право.
— Право? — чуть не задохнулась я. — На чужое имущество? Эта квартира была куплена до брака. За мои деньги. Ты к ней не имеешь никакого отношения.
— Но я здесь живу. Помогаю по хозяйству, — пробормотал он, пытаясь оправдаться.
— Жить — да, воровать — нет. Это элементарно. Ты собирался начать новую жизнь? За мой счёт? Оставив меня без дома и денег?
— Ты бы справилась, — буркнул он. — Ты ведь сильная, независимая. Сама говорила, что любишь трудности.
Я замерла. Цинизм его слов был просто невероятен.
— Справилась бы? Без крыши над головой? Это нормально для тебя? Это как понимать?
— Мама говорила, что ты найдёшь выход. У тебя хорошая работа, приличная зарплата.
— Твоя мама — воровка и мошенница. И ты такой же. Ты предал меня. Предал наш брак.
Он окончательно вышел из себя и попытался толкнуть меня. Я была готова. Шагнула в сторону, он потерял равновесие и рухнул на пол.
— Вот так ты со мной разговариваешь?! После всех лет брака!
— После всех лет брака ты решил меня ограбить! Подсыпал снотворное, подделал документы, украл деньги. Вот чем закончились наши отношения.
— Я думал о нашем будущем. О том, чтобы мы жили лучше.
— О своём будущем. Обо мне ты даже не вспомнил. Иначе бы не планировал оставить меня ни с чем.
Мы кричали друг на друга, и было ясно — соседи слышат всё. Но мне было всё равно. Пусть знают, с каким человеком я прожила эти годы.
Именно в этот момент зазвонил телефон Вадима. Он посмотрел на экран и побледнел:
— Это мама.
— Отвечай, — сказала я. — Пусть знает, что её «гениальный» план провалился.
Он нехотя взял трубку:
— Алло, мам… Нет, не получилось. Она всё узнала. И про документы, и про деньги, и про поездку.
Слушал несколько секунд, потом ответил:
— Хорошо, я понял. Приеду.
Положив трубку, он посмотрел на меня:
— Мама говорит, нужно встретиться. Обсудить ситуацию.
— Конечно, — я усмехнулась. — Чтобы понять, удалось ли вам меня обокрасть или уже строите новый план побега?
— Может, мы ещё поговорим спокойно? — попытался он смягчить ситуацию.
— Ты действительно думаешь, что после всего этого мы будем что-то решать вместе?
— Мы же муж и жена.
— Были. Теперь ты — вор и мошенник. А я — твоя жертва, которая дала отпор.
Я начала собирать свои деньги с пола. Вадим молча наблюдал, время от времени вытирая кровь.
— Убирайся из моего дома. Сейчас же, — сказала я, пересчитав купюры.
— Как это убирайся? У меня здесь вещи, документы. Я прописан здесь.
— Забери самое необходимое. Остальное я выставлю на лестницу.
— Ты не можешь меня выгнать. Я здесь живу пять лет.
— Могу. После всего, что ты сделал, у меня есть все основания для расторжения брака и выселения.
Он попытался возразить, но увидел решимость в моих глазах — и понял: спорить бесполезно. Он направился в спальню, начал складывать вещи в сумку. Я следила, чтобы он не забрал ничего важного.
Через полчаса он стоял у двери с видом побитой собаки:
— Валь… Я знаю, ты злишься. Но подумай. Мы столько лет были вместе. Неужели всё это ничего не значило?
— Именно поэтому мне так больно, — ответила я, чувствуя, как ком подступает к горлу. — Если бы ты был просто грабителем с улицы, было бы легче. А ты был моим мужем. Я тебе доверяла всей жизнью.
— Я не хотел делать тебе больно. Просто обстоятельства…
— Обстоятельства? Ты планировал оставить меня без дома. Это не больно?
— Мама говорила, что ты сильная. Что справишься. Что найдёшь выход.
— Твоя мама ошиблась. И ты тоже. Выбрав её сторону вместо моей.
Он открыл дверь:
— Я позвоню завтра. Может, мы поговорим, когда ты остынешь.
— Не звони, — перебила я. — Больше не о чем говорить. И передай своей матери: если я увижу её возле моего дома — вызову полицию.
Дверь захлопнулась.
Осталась одна в квартире, которую чуть не потеряла. Тишина после бури казалась оглушительной. Я опустилась на диван. Только тогда поняла, как сильно дрожат мои руки.
Но радоваться было рано. Я знала: Тамара Ивановна не сядет сложа руки. Если она уже заплатила за тур в Швейцарию, значит, у них есть план побега.
Нужно действовать быстро.
Я набрала номер юриста:
— Михаил Сергеевич, у меня чрезвычайная ситуация. Мой муж знает, что я всё раскрыла. Они могут попытаться сбежать.
— Понятно. Нужно срочно заблокировать возможные финансовые операции. Есть основания полагать, что они уже перевели деньги?
— Да. Свекровь купила тур за 450 тысяч. А сегодня Вадим пытался украсть 300 тысяч из моей заначки. Есть запись его признания.
— Отлично. Я сейчас через свои связи проверю, не открывала ли она счета для вывода средств за границу.
На следующее утро я первым делом отправилась в полицию. Написала подробное заявление о мошенничестве, приложила фотографии документов, справку из лаборатории по анализу кофе и аудиозапись признания Вадима.
Следователь, женщина средних лет с внимательными глазами, изучила материалы:
— Дело серьёзное. Возбудим уголовное дело по статье «Мошенничество в особо крупном размере». Но учтите: если деньги уже ушли за границу, вернуть их будет сложно. Если же они ещё не уехали — шансы есть. Мы объявим их в розыск и заблокируем выезд.
Выходя из отделения, я позвонила юристу:
— Заявление подала. Что у вас?
— Новости неприятные. Тамара Ивановна открыла счёт и перевела на него крупную сумму. Билеты на месяц вперёд, но вчера сменила даты — теперь вылет сегодня вечером.
— Сегодня? Значит, решили сбежать. Можно заблокировать перевод?
— Уже связался с банком. Счёт заморожен. По билетам — информация передана в службу должников. Но только если полиция успеет внести их в список.
Я снова помчалась в отделение, рассказала следователю о попытке побега. Она немедленно связалась с погранслужбой и судебными приставами.
— Информация передана. Если попытаются вылететь — задержат.
Весь день я провела в напряжении. Не могла есть, не могла работать — только ходила по квартире, ожидая новостей. Каждый звонок телефона заставлял сердце замирать.
В восемь вечера раздался звонок от Михаила Сергеевича:
— Валентина Геннадьевна, у меня хорошие новости. Их задержали в аэропорту Домодедова при попытке вылететь в Цюрих.
Тамару Ивановну задержали в аэропорту вместе с крупной суммой наличных и пакетом поддельных документов на квартиру. Вадим тоже был взят под стражу. Оба давали показания. Он во всём признался — и тут же начал сваливать вину на мать. Я почувствовала такое облегчение, что едва не расплакалась: они не смогли сбежать. Справедливость всё-таки восторжествует.
На следующий день мне рассказали подробности. Тамара Ивановна во всём созналась. Оказалось, план украсть мою квартиру она вынашивала с весны. Именно она нашла риелтора, убедила Вадима сфабриковать документы и добыть справку о моих доходах. Даже золпидем в кофе была её идея.
Она хотела, чтобы я крепко спала, пока формальности по продаже будут оформлены. Лекарство она доставала через знакомую медсестру, придумав историю про бессонницу. Выяснилось также, что Елена Семёновна Котельникова — покупательница из договора — всего лишь подставное лицо. Настоящая хозяйка жила в Германии и планировала купить квартиру для дочери-студентки. Сделку организовала Тамара Ивановна, связавшись с ней через интернет.
Деньги с заблокированного счёта вернули мне полностью — плюс те самые 300 тысяч из заначки. Всего набежало 470 тысяч рублей. Они успели украсть и перевести почти всё, но благодаря оперативным действиям полиции и юриста, деньги вернулись обратно.
Через месяц я официально подала на развод. Вадим не возражал — он понимал, что между нами всё кончено. На суд даже не явился, прислав письменное согласие. В итоге их обоих осудили за мошенничество в особо крупном размере. Тамаре Ивановне дали три года колонии-поселения, Вадиму — два года условно. Суд учёл, что он действовал под влиянием матери и пытался отступить. Хотя какой там отказ? Он уже украл мои деньги и собирался исчезнуть. Просто ему не повезло — я раскрыла их план вовремя.
Я осталась одна в своей квартире — той самой, которую чуть не потеряла из-за жадности и коварства самых близких людей. Первое время было невыносимо тяжело. Болело сердце, не могла заснуть по ночам. Как я могла так ошибиться в человеке? Как не заметила, что живу с мошенником?
Каждый его взгляд, каждое слово теперь казались мне фальшивыми. Любил ли он меня вообще? Или просто использовал? Больше всего мучил вопрос: «А если бы я не проверила документы? Если бы не обыскала вещи?»
Помогла Люда. Она часто приходила, слушала, говорила, что не все мужчины такие. Что Вадим — исключение, а не правило.
— Валь, ты не можешь из-за одного негодяя потерять веру в людей. Посмотри на моего Серёжу — он бы никогда на это не пошёл. Или на дядю Васю — честнейший человек.
Я кивала, но понимала: доверять снова будет очень сложно. Слишком болезненным оказался урок.
Со временем боль стала затихать. Я осознала, что избежала гораздо большего несчастья. Если бы не моя интуиция и решительность, я могла остаться без дома, денег и будущего. А Вадим с матерью жили бы в Швейцарии на мои средства.
Людей, которые ради выгоды готовы разрушить чужую жизнь, лучше знать в лицо — и как можно скорее избавляться от них, не цепляясь за прожитые годы. Работа помогла отвлечься. Я ушла в проекты с головой, начала чаще ездить в командировки. Коллеги удивлялись, потом привыкли. Начальник даже предложил повышение:
— Валентина Геннадьевна, вы показываете отличные результаты. Как насчёт должности руководителя отдела?
Я согласилась. Новая работа требовала полной отдачи — и это то, что мне нужно было тогда больше всего. Некогда было думать о прошлом, когда каждый день приносил новые задачи.
Через полгода после развода я встретила Игоря. Он работал инженером в строительной компании — спокойный, надёжный, честный. Мы познакомились на корпоративе, сотрудничали по одному проекту. Он был полной противоположностью Вадима — прямолинейный, ответственный, никогда не лгал даже по мелочам. Не интересовался моими финансами, не просил ничего. Когда я рассказала ему свою историю, он только покачал головой:
— Как можно предать человека, которому доверял?
— Можно, — грустно ответила я. — Ещё как можно.
Игорь мне нравился, но полностью доверять я ему не могла. Прошлое научило быть осторожной. Документы на квартиру я перевезла в банковский сейф. Заначку закрыла на отдельный счет, о котором никому не рассказывала — даже ему.
Когда он предложил переехать ко мне, я отказалась:
— Моя квартира — моя безопасность. Больше никого я туда не пущу.
Он обиделся, но не настаивал. Позже попытался вернуться к теме:
— Мы можем оформить брачный договор. Пропишем, что квартира остаётся твоей.
— Нет, — ответила я. — Документы можно подделать. Доверие — это роскошь, которой я больше не могу позволить.
Некоторые считают меня слишком недоверчивой. Люда говорит:
— Валь, ты слишком зациклилась на том, что случилось. Не все же такие, как Вадим.
Может, и права. Но я знаю одно: лучше быть осторожной, чем снова стать жертвой.
Прошло два года с момента развода. Вадим женился на женщине из интернета, живёт в её квартире, работает курьером. Тамара Ивановна отбывает срок в колонии-поселении, рассчитывает выйти через год. Мне их не жалко. Каждый получил по заслугам.
А я живу своей жизнью. Работаю, путешествую, встречаюсь с друзьями. С Игорем мы всё ещё вместе — он больше не настаивает на совместном быте. Возможно, со временем я смогу ему довериться. А возможно — нет.
Главное — я больше не позволяю никому распоряжаться моей жизнью. Мой дом, мои деньги, моё будущее — всё это принадлежит только мне. И пусть кто-то считает меня слишком независимой или недоверчивой — но я точно знаю: никто больше не сможет меня предать, потому что я не дам такой возможности.
Доверие — это роскошь, которую я больше не могу себе позволить. Но уверенность в завтрашнем дне и крыша над головой — вот что действительно важно.