- Дорогой, может, махнем на дачу в эти выходные? – предложила я, надеясь на положительный ответ.
- Не могу, родная, – ответил он, даже не отрываясь от ноутбука. – Ты же знаешь, сколько у меня работы.
И я отправилась одна. Села в электричку, устроилась у окна. Не люблю ездить на дачу в одиночку – там всегда полно дел, которые мне не под силу. Но что поделать?
—
Электричка тронулась, я уставилась в окно, стараясь не думать о том, как буду справляться одна. И вдруг… В мой вагон заходит он. Мой муж. Георгий. Рядом с ним – молодая девушка. Сердце заколотилось так, будто пыталось вырваться из груди. Любимая куртка, которую я выбирала с таким трепетом, вдруг стала невыносимо тесной, словно сжимая меня в тисках.
Он не заметил меня. Или сделал вид, что не заметил. Она… Девушка… Держала его за руку, что-то щебетала, смеялась. Ее голос звучал так легко, будто в ее жизни не было ни забот, ни тревог.
Куда они едут? Почему он не на работе? Вопросы, как стая ос, жужжали в голове, не давая сосредоточиться. Выйти? Спрятаться? Или подойти и спросить прямо в лицо: «Что это значит?»
Я замерла, будто превратилась в статую. Казалось, весь вагон смотрит на меня, видит мое смятение, мою боль. Но никто не смотрел. Все были заняты своими делами.
Они сели в нескольких метрах от меня, спиной. Я видела, как она положила голову ему на плечо, как он улыбнулся ей той улыбкой, которая раньше была только моей. Нежность в его глазах, мягкость в движениях – все это было адресовано ей. Не мне.
Как он мог? Почему он не побоялся ехать этим маршрутом? Ах, да… Я же не сказала ему, что поеду на дачу. Обычно, когда он работает, я остаюсь в городе.
Я встала, перешла в другой вагон. Там было душно, пахло пылью и чем-то затхлым. Я уставилась в окно, пытаясь понять, как жить дальше. Поля, леса, дома – все проплывало мимо, как в тумане.
Дача подождет, – решила я. Теперь мне нужно было узнать, куда они направляются.
—
Они вышли на станции «Сосновая». Она взяла его под руку, и они пошли по тропинке, ведущей в лес. Я вышла следом, стараясь держаться на расстоянии. Сердце бешено колотилось, злость и обида смешивались с холодным, липким страхом.
Тропинка привела к небольшому домику с голубыми ставнями. Георгий достал ключ, открыл дверь, и они исчезли внутри. Я стояла за деревом, не зная, что делать. Окликнуть? Уйти?
В итоге я повернула обратно. Сейчас мне нужно было побыть одной. Обдумать все. Иначе я могла натворить такого, о чем потом пожалела бы.
Шаги мои были тяжелыми, будто я тащила на себе неподъемный груз. На платформе почти никого не было. Я села на скамейку, холодный металл пронизал тело. Закрыла глаза, пытаясь отгородиться от реальности. Вдох-выдох. Нужно успокоиться. Нужно собраться.
Домой ехать не хотелось. Там все напоминало о нем, о нашей жизни. О жизни, которая оказалась ложью. Мне нужно было время. Время, чтобы понять, что делать дальше.
А потом… Потом я приму решение. Но не сегодня. Сегодня мне просто нужно выжить.
- Поеду к подруге, – прошептала я себе. Дина жила недалеко, по той же ветке.
—
Набрала ее номер, с дрожью в голосе сказала, что буду через час. Дина сразу все поняла, расспрашивать не стала.
- Приезжай, я жду, – просто ответила она.
В электричке я снова уставилась в окно. Деревья, дома, люди – все жили своей жизнью. А моя жизнь словно остановилась. Раскололась на тысячи осколков. Собирать их я пока не готова. Может, никогда и не буду.
У Дины дома пахло корицей и свежей выпечкой. Она обняла меня, не говоря ни слова. И это было именно то, что мне нужно. Просто тепло. Просто молчание.
Чай с плюшками оказался спасением. Дина сидела рядом, гладила по руке. А я смотрела в окно, и впервые за этот день мне показалось, что солнце все-таки выглянет. Когда-нибудь.
- Где ты была? – набросился на меня Георгий, едва я переступила порог. – Ты хоть представляешь, что я уже все морги обзвонил?
Я вернулась домой только к вечеру воскресенья. Дина – мой ангел-хранитель, хоть и без диплома психолога. Она буквально «накачала» меня советами, поддержкой и уверенностью, что я смогу пережить даже развод. Именно она уговорила меня не тянуть с разговором. «По его реакции ты сразу поймешь, что к чему, – говорила она. – Может, это всё не так серьёзно, как тебе кажется». Но я с ней не соглашалась. Даже если это просто интрижка, разве это меняет что-то? Простить и жить дальше, как будто ничего не произошло? Нет, это не для меня.
- Я была у Дины, – спокойно ответила я.
- А почему телефон был отключен? – не унимался он.
- Отключила.
- Что случилось? – его голос стал резче.
- Что случилось? – повторила я, словно эхо. – Я видела тебя с другой женщиной в электричке. Вы вышли на станции «Сосновая» и пошли в тот маленький голубой домик за лесом.
Георгий сел, будто его сбили с ног.
- Ты следила за мной? – спросил он, и в его голосе прозвучало что-то между удивлением и раздражением.
- Да.
Пауза затянулась. Он молчал, а я ждала, чувствуя, как внутри всё сжимается.
- Ладно, – наконец сказал он, посмотрев на часы. – Поедем!
- Куда? – удивилась я.
- Туда, в голубой домик. У Риты очень вкусное малиновое варенье, она хотела мне дать с собой, но я отказался. Думал, ты ничего не знаешь. Поедем, заберём варенье! Успеем вернуться до темноты.
—
Сначала я категорически отказалась. Потом Георгий начал объяснять, и я не поверила. Но чтобы разобраться окончательно, мы всё же поехали на станцию «Сосновая».
Оказалось, Рита – его сестра. От второго брака отца. Мама Георгия всегда была против его общения с отцом, и он делал это втайне. Но, выходит, он не доверял и мне, раз ничего не рассказал. Я знала, что он иногда звонит отцу, но о сестре даже не подозревала.
У Риты болел муж, и Георгий помогал им. Иногда он ездил к ним в «Сосновую», иногда они встречались в городе и отправлялись туда вместе…
«Сосновая»… Это название теперь резало слух, как нож. Получается, за каждым его «я на работе» скрывались встречи с сестрой и её больным мужем? За каждым его вздохом о «нехватке денег» – помощь людям, о которых он мне не говорил?
Рите нужна его помощь, потому что её муж прикован к инвалидному креслу. А мне? Разве мне не нужна его поддержка?
Ревность ушла, но осталась обида. Глубокая, липкая, всепоглощающая. Он строил нашу жизнь на лжи. Почему он решил, что я не пойму его, если он расскажет правду?
Обида душила. Обида на его маму, которая запрещала ему общаться с отцом. Обида на отца, который, видимо, был далёк от идеала, раз мама так резко реагировала. Но больше всего я злилась на Георгия. Он – мой муж, моя опора. А эта опора оказалась шаткой, ненадёжной.
Теперь мне нужно время. Время, чтобы принять всё это. Разводиться из-за скрываемой сестры – глупо. Но и жить, как раньше, с полным доверием, я уже не смогу…