Серое, безнадежное утро затянуло небо плотной пеленой, с которой без перерыва сыпалась мелкая, назойливая морось. Автовокзал встретил её гулким эхом и запахом сырости, перемешанным с ароматом дешевого кофе из ближайшего ларька. Она купила билет до места, название которого ничего не говорило её сердцу, и, медленно перебирая ступеньками, спустилась в зал ожидания. Присела на жесткий пластиковый стул, прислонив лоб к холодному стеклу, за которым безостановочно ползли мутные потоки. На душе было так же тошно и беспросветно, как и за этим грязным окном.
Вся её жизнь в последние месяцы напоминала неуправляемый вагон, который, сорвавшись с рельс, летел в чёрную, бездонную пропасть. С супругом они прожили бок о бок больше десяти лет. Вроде бы всё было нормально, стабильно, лишь одна пустота не давала покоя – у них не было детей. Врачи вынесли свой безрадостный вердикт, поставив крест на её мечтах о материнстве. Избранник поначалу всячески поддерживал её, находил светлые стороны в сложившейся ситуации.
– Не грусти, солнышко, – обнимал он её, стараясь поднять настроение, – всему своё время. Мы можем усыновить малыша, подарить ему заботу и ласку. Всё у нас будет хорошо, вот увидишь.
– Правда, ты не шутишь? – вытирая слёзы, с надеждой спрашивала она, пытаясь разглядеть в его глазах искренность.
– Конечно, я обещаю, – целовал он её в макушку, и в его голосе звучали твёрдые ноты.
Но годы шли, а решение взять ребёнка из приюта постоянно откладывалось, превращаясь в размытый, недостижимый мираж. Потом супруг стал задерживаться на работе всё чаще и чаще, а их совместные отпуска и вовсе сошли на нет, уступив место внезапным и неотложным командировкам.
Она не ощутила ни капли удивления, когда полгода назад, проходя мимо уютного кафе, увидела его с молодой особой. Они стояли, тесно обнявшись, и её избранник что-то нежно шептал своей спутнице, вызывая на её лице кокетливую улыбку.
– Ну, милый, – надувала губки ярко накрашенная блондинка, – когда же ты, наконец, оставишь эту скучную женщину? Ты же давал слово, дорогой! Сколько мне ещё томиться в ожидании?
«Скучная женщина… – пронеслось в её голове. – Вот оно как. А мне всего тридцать пять. Может, это и к лучшему? Вся эта ложь была невыносима. Жаль лишь бесцельно потраченного времени, которое уже не вернуть».
– Ласточка, – целовал он её в щёку, – я поговорю с ней в самые ближайшие дни, не сомневайся.
Она быстро подошла к паре, нарушив их уединение.
– А к чему эти промедления, любимый? – громко и чётко произнесла она. – Я согласна на развод. Забирай свои вещи и покидай мою квартиру. Можешь сделать это сегодня же.
Её супруг резко обернулся, и его лицо вытянулось от неожиданности.
– Как, родной? – удивлённо воскликнула его спутница. – Ты же уверял, что квартира твоя! Где мы тогда будем жить? Опять в этой тесной съёмной клетке?
Он был настолько ошеломлён твёрдостью и решительностью жены, что не смог вымолвить ни слова, растерянно глядя на неё.
Когда на следующий день он появился на пороге их бывшего общего жилища, его чемоданы, аккуратно упакованные, уже стояли в прихожей.
К её счастью, квартира была оформлена на неё ещё до брака, как подарок от родителей, и при расторжении союза не подлежала разделу.
«Хорошо, что здесь всё обошлось без лишних скандалов и выяснений отношений», – с облегчением подумала она, выходя из здания ЗАГСа с новым, одиноким статусом.
Но злоключения на этом не завершились. В частной фирме, где она трудилась не один год, начались серьёзные финансовые трудности. Сперва задерживали заработную плату, а потом, два месяца назад, всем сотрудникам прямо в вестибюле вручили трудовые книжки.
– Не в моих силах дальше вас удерживать, – пытался объяснить ситуацию начальник, разводя руками. – Кризис, тяжёлые времена. Никому сейчас нелегко.
– Ах ты, хитрюга! – раздался из толпы уволенных возмущённый крик женщины. – Вот для чего ты каждый месяц заключал с нами краткосрочные договоры! Знал, что в любой момент можешь выкинуть нас на улицу! Знал и притворялся, что всё в порядке!
Руководитель отвернулся и, не сказав больше ни слова, ретировался в свой кабинет.
– Денег нет, абсолютно, – разводила руками главный бухгалтер, – вам ещё стоит сказать спасибо, что мы смогли с вами рассчитаться. Это последнее, что было.
– Огромное спасибо! – с горькой иронией в голосе крикнула пожилая сотрудница и низко, почти в пояс, поклонилась. – И куда же вы нас теперь посылаете? На панель?
Народ ещё немного пошумел, повозмущался и, понимая бесполезность дальнейших препираний, нехотя разошёлся по домам.
Она сняла с карты все до последней копейки и задумалась, глядя на скудные купюры:
«Даже если экономить на всём, включая еду, этих денег хватит от силы на пару месяцев. А дальше что? Сбережений никаких не осталось. С работой сейчас повсюду проблемы и ограничения».
Она обошла все возможные компании, чьи вакансии были опубликованы в газетах, но везде её ждал либо вежливый, либо безразличный отказ.
Спустя месяц, окончательно потеряв надежду, она решила заняться генеральной уборкой в квартире, чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей. Она всегда находила некое подобие умиротворения, когда наводила порядок, раскладывая всё по полочкам, как в прямом, так и в переносном смысле.
Вытирая пыль с верхней полки старого шкафа, она наткнулась на забытый конверт с деревенским адресом. Письмо было от её тётки, старшей сестры матери, которая проживала в глуши, вдалеке от городской суеты.
Она совершенно забыла о его существовании. Известие о кончине пожилой родственницы пришло ещё два года назад. Она обнаружила его по возвращении из непродолжительного отпуска.
– Тебе тут какое-то письмо пришло, – небрежно бросил тогда супруг, указывая на лежащий на столе конверт.
Она прочла его, но не ощутила сильной печали.
«На похороны я всё равно не успеваю, да и не очень-то стремилась туда попасть», – промелькнуло у неё в голове, и она махнула рукой, отложив письмо в сторону.
Отношения с одинокой старухой у них не заладились с самого начала. «О чём можно беседовать с деревенской жительницей?» – удивлялась она тогда. В письме сообщалось, что тётка завещала ей свой старый дом. «Зачем мне этот ветхий домишко?» – подумала она с лёгким пренебрежением и забросила конверт вглубь шкафа.
Теперь, разглядывая пожелтевший от времени листок, она задумалась:
«А ведь, возможно, это и есть тот самый выход. Сдам свою квартиру и перееду на лето в деревню. Можно разбить огород, выращивать свои овощи. Работы всё равно нет, а жить на что-то нужно».
Как ни странно, с того самого дня ей каждую ночь стала являться во снах покойная тётка. Старушка, мягко улыбаясь, манила её к себе рукой и что-то настойчиво, но неразборчиво шептала. Она просыпалась в холодном поту, с непонятным чувством тревоги и досады.
– Мне это совсем не нравится. Чего она от меня хочет? – вслух спрашивала она себя, поднимаясь с постели и пытаясь стряхнуть с себя остатки тягостного видения.
В конце концов, решение было принято окончательно – она едет. Набрала номер своей давней подруги, с которой дружила с самого детства. Она сама была родом из тех мест, но ещё до школы родители перебрались в город. На летние каникулы она часто приезжала с родителями к тётке, и тогда они с подругой были неразлучны.
Договорились о встрече, и она сообщила, что выезжает.
– Молодец, что решилась, – обрадовалась подруга, – давно бы уже. Не переживай, мы за твоим домом присматривали, всё цело. Приезжай и обустраивайся.
Дорога оказалась долгой и утомительной. Автобус трясло по разбитой, раскисшей от непрекращающегося дождя дороге. За окном мелькали унылые пейзажи, которые лишь усиливали тоску, сжимающую её сердце. Наконец, автобус прибыл. На остановке её уже ждала повзрослевшая, располневшая, но с той же самой озорной искоркой в глазах подруга.
– Здравствуй, дорогая! – воскликнула она, помогая выгрузить чемоданы. – Давай сюда свои пожитки.
Они прошлись по знакомой, но подзабытой улице к дому тётки. Подруга протянула ей большой, старомодный ключ и поставила сумки на скрипучее крылечко.
– Открывай же. Теперь ты здесь полноправная хозяйка.
Она нерешительно вставила ключ в замочную скважину и толкнула дверь. Навстречу ей потянулся спёртый, затхлый воздух, пахнущий пылью и застоявшейся сыростью. Она поморщилась и вопросительно посмотрела на свою спутницу.
– Два года дом стоял наглухо запертым, – пояснила та, занося вещи в прихожую, – чего же ещё ожидать?
Она медленно прошлась по комнатам. Повсюду лежал толстый слой пыли, а паутина свисала с углов причудливыми серыми гирляндами.
– Ладно, хватит на сегодня! – скомандовала подруга. – Айда ко мне. Окна откроем, всё проветрится. Сегодня ночуешь у меня, баньку истопим, наговоримся вдосталь. Завтра с новыми силами займёшься уборкой, а сегодня – празднуем твой приезд!
Что оставалось делать? Она с благодарностью приняла предложение.
После жаркой баньки и душевного застолья с домашней вишнёвой наливкой разговор пошёл легко и непринуждённо.
– Слушай, я вот всё никак не пойму, – спросила подруга, отодвигая пустую тарелку, – а чего это у тебя такие сложные отношения с тёткой были? Ни разу к ней не наведалась. Даже на похоронах не была. Тебе её совсем не было жалко?
– Теперь жалко, – тихо вздохнула она, – теперь я прекрасно понимаю, что чувствует одинокая женщина, у которой нет детей. Наверное, я в неё пошла.
– Что за ерунду ты говоришь! – отмахнулась подруга. – Твоя тётка была личностью невероятной, настоящей героиней. Ещё школьницей она возвращалась с занятий и услышала от реки отчаянные детские крики. Подбежала поближе, а там ребятня на санках катается. Одна прорубь была припорошена снегом, они её не заметили и угодили прямиком в ледяную воду. Кричат, барахтаются, а выбраться не могут. Твоя тётка, не раздумывая, кинулась их спасать. Вытащила одного мальчишку, потом, с огромным трудом, второго. Сама тогда сильно застудилась, отсюда и проблемы со здоровьем, детей не могла иметь. А знаешь, кем был один из тех мальчишек?
– Ну? – с интересом кивнула она, пододвигаясь ближе.
– Моим отцом! – рассмеялась подруга. – С той самой поры моя бабка опекала твою тётку, как родную дочь.
Укладываясь спать в уютной комнате подруги, она долго ворочалась, обдумывая услышанное.
«Как же мало я знала о ней. Какая жалость, что так всё вышло, что не успела я узнать её поближе».
На следующий день она с новыми силами принялась за наведение порядка в доставшемся ей доме. Работа заняла много времени и отняла все силы. Оставила на ночь приоткрытым кухонное окно, ей показалось, что лёгкий затхлый запах ещё остался.
К вечеру, хорошенько просушив постельное белье на свежем воздухе, она впервые легла спать на новом месте. Усталость взяла своё, и сон накрыл её почти сразу.
Но сквозь дрему она услышала какие-то приглушённые голоса и осторожные шаги.
– Вить, я так хочу спать, – пропищал тонкий, детский голосок.
– Сейчас немного перекусим и сразу ляжем отдыхать, – ответил другой, более старший. – Этот дом уже давно пустует. Здесь нас точно никто не станет искать.
Она вздрогнула и резко открыла глаза. В доме явно находились посторонние. Она бесшумно поднялась с кровати и на цыпочках направилась к кухне, откуда доносилось шуршание.
Резко щёлкнула выключателем, и комната заполнилась ярким светом.
– А-а-а-а! – закричали в унисон двое незнакомых мальчишек и она сама.
– Так, спокойно, без паники! – быстро заговорила она, пытаясь взять себя в руки. – Кто вы такие и что вы здесь делаете? Если вы пришли с дурными намерениями, я немедленно вызову полицию.
– Тётенька, пожалуйста, не надо, – расплакался младший, чумазый семилетний мальчик.
– Прошу вас, не отдавайте нас в полицию, – взмолился подросток, – мы не воры, честно. Мы сбежали из детского дома. Просто очень хотели есть.
Она внимательно посмотрела на их исхудавшие, бледные лица с тёмными кругами под глазами, и сердце её сжалось от острой жалости.
– Ладно, – мягко сказала она. – Я вас накормлю и разрешу здесь переночевать, но вы должны мне всё честно рассказать.
Она разогрела оставшийся с вечера суп и разлила по тарелкам. Пока нарезала хлеб, обернулась – тарелки были уже пусты. От этого зрелища у неё внутри всё перевернулось. Она молча налила им добавки.
Пока дети ели, она постелила им на полу в зале, соорудив подобие постели из одеял и подушек. Младший, Костя, уснул моментально, едва голова его коснулся подушки. Пока она мыла посуду, четырнадцатилетний Витя рассказывал их печальную историю. Два месяца назад их родители трагически погибли в автокатастрофе. Автобус, в котором они ехали, перевернулся. Погибло много людей.
Детей отправили в распределительный центр. Месяц назад Витя случайно подслушал разговор воспитательницы, что их с братом планируют отправить в разные детские дома. В ту же ночь они, недолго думая, сбежали.
– И куда же вы теперь направляетесь? – спросила она, присаживаясь рядом. – Так и будете скитаться? Может, у вас есть какие-то родственники?
– Есть! – оживился Витя, но тут же потух. – Есть один. Дядя Рома – это старший брат нашего папы. Но мы не знаем, где он сейчас живёт. Дядя Рома военный, он постоянно переезжает с места на место.
– Что ж, это уже какая-то зацепка, – задумчиво произнесла она. – Поживите пока у меня. Вместе будем искать вашего дядю.
Не прошло и недели, как однажды под вечер в дверь её дома постучал незнакомый мужчина со шрамом через всю щёку. Она испугалась и жестом приказала мальчикам спрятаться в дальней комнате, а сама бросилась искать телефон.
«Надо звонить подруге, – лихорадочно соображала она, – пусть с мужем бегут на помощь».
Она не успела набрать номер, как из-за её спины раздался радостный, пронзительный крик:
– Дядя Рома! Дядя Рома приехал!
Она облегчённо выдохнула, но телефон на всякий случай оставила в кармане своего халата.
Быстро накрыла на стол. Приезжий ел жадно и долго, не отрываясь, но при этом постоянно улыбался ребятам и нежно трепал их по волосам. Мальчишки прижимались к нему, а маленький Костя тихо хныкал, обнимая его за руку.
– Ну, ну, малыш, – успокаивал его мужчина, – я теперь с вами. И больше ни в какой детский дом я вас не отдам. Правда, вашу квартиру уже успели передать другой семье, и жить нам пока негде.
– Так живите здесь! – неожиданно для себя самой выпалила она. – А что? Дом, как видите, большой, места хватит всем. Если со временем найдёте что-то получше – переедете. А пока – милости прошу.
Роман Ильич, так звали мужчину, с видимым облегчением согласился. Всё лето он занимался починкой протекающей крыши, поставил новый забор и отремонтировал покосившееся крылечко. Помогал ей полоть и окучивать картошку на огороде, а в перерывах гонял с мальчишками в футбол на заднем дворе.
Долгими, тёплыми летними вечерами, уложив братьев спать, они подолгу сидели на крыльце, разговаривая обо всём на свете. Каждый делился своей, нелёгкой историей жизни.
– Эти мальчишки могли бы быть моими сыновьями, – вдруг признался он однажды, глядя в тёмное звёздное небо.
На её удивлённый взгляд он поведал свою историю.
Роман и Любовь были когда-то юными влюблёнными, считали себя женихом и невестой. Когда Роман уехал поступать в лётное училище, свою ненаглядную он доверил заботам младшего брата Степана. Не мог он доверить её никому другому. Но когда приехал на первые каникулы, сразу же помчался к дому своей возлюбленной. И увидел на скамейке в саду парочку, которая нежно целовалась. Он, ослеплённый ревностью, подбежал, схватил парня за шиворот и изо всех сил ударил его в лицо. Люба вскрикнула от ужаса.
– Роман, остановись! Это же твой родной брат, Стёпа!
Он замер и с изумлением уставился на того. Потом пришёл в себя и прорычал:
– Так вот как ты присматриваешь за моей невестой, пока я учусь?
Он снова занёс руку для удара, но девушка встала между ними.
– Роман, умоляю! Мы полюбили друг друга, и я жду ребёнка.
Он опустил руку и, не сказав больше ни слова, развернулся и ушёл. Утром, не простившись ни с кем, уехал обратно в училище. Он не появился даже на свадьбе собственного брата. От родителей, пока они были живы, изредка получал весточки о семье Степана: родились мальчишки-погодки. За все эти годы он ни разу не навестил родных, затаив в душе глубокую обиду на брата. Когда он лежал в госпитале после тяжёлого ранения, ему передали письмо, в котором сообщалось о гибели брата и его жены. Едва его выписали, он сразу же бросился на поиски племянников.
Осенью, когда листья окрасились в багряные и золотые цвета, Роман и Маргарита (так мы теперь назовём нашу героиню) сыграли тихую, но душевную свадьбу, а вскоре официально усыновили обоих мальчиков.
И вот так, среди тихих деревенских полей и шепота осеннего ветра, переплелись четыре когда-то одинокие судьбы, создав прочную, неразрывную связь. Старый дом, хранивший долгие годы молчание и пустоту, наполнился звонким смехом, теплом домашнего очага и безграничной любовью. Он стал их крепостью, их пристанью, их настоящим домом, где каждый обрёл то, о чём так долго и безнадёжно мечтал: она – семью, он – прощение и новую любовь, а двое маленьких скитальцев – надёжное родительское плечо и крышу над головой, под которой их больше никогда не тронет одиночество. И кажется, сама старая яблоня во дворе, что много лет не плодоносила, в ту осень выпустила несколько румяных, наливных яблок, словно благословляя это новое, такое хрупкое и такое прочное счастье.