Миллиардер решил проверить честность своей горничной — и то, что она сделала, разрушило все его представления о людях…
Он не верил в доброту. Только в выгоду.
Ему было шестьдесят с небольшим, и он владел всем, о чём мечтают миллионы: корпорацией, особняками, личным самолётом. Но за успех он заплатил одиночеством. Мир, построенный на сделках и страхе, оставил его без единого друга.
Единственным человеком, кто пересекал порог его дома, была скромная горничная — женщина с усталым взглядом и руками, привыкшими к тяжёлому труду.
Она приходила каждый день ровно в шесть утра, не задавала вопросов, не пыталась приблизиться. И именно это раздражало его больше всего.
В то утро он решил провести “эксперимент”.
На огромной кровати, застеленной сотнями купюр, он лёг, притворившись спящим. Пусть проверит её совесть, подумал он с холодной ухмылкой.
Когда дверь тихо скрипнула, женщина замерла на пороге. В её глазах — страх, растерянность. Она подошла ближе, шаг за шагом.
— Господи… — прошептала она и, к удивлению миллиардера, потянулась не к деньгам, а к своему фартуку, и․․․
Продолжение в первом комментарии
— Господи… — прошептала она и, к удивлению миллиардера, потянулась не к деньгам, а к своему фартуку.
Из его прищуренных глаз не ускользнул ни один её жест. Женщина аккуратно вынула белую ткань, расправила её и, как будто боясь разбудить, укрыла его грудь.
Затем тихо сложила руки, постояла секунду и произнесла почти шёпотом:
— Пусть вам будет тепло.
Она не взяла ни купюры. Не огляделась по сторонам, не сделала ни одного движения, которое можно было бы принять за корысть.
Лишь мягко смахнула пыль с прикроватного стола, поправила подушку — и, будто ничего странного не произошло, вышла из комнаты, прикрыв дверь за собой.
Миллиардер лежал неподвижно, но внутри него что-то сместилось, будто хрупкий кусочек льда треснул в глубине груди. Он хотел усмехнуться, но не смог.
Вместо холодного удовлетворения он почувствовал непонятное жжение — стыд? растерянность? или, может быть, жалость к самому себе?
Когда её шаги стихли, он медленно открыл глаза. В воздухе всё ещё витал лёгкий запах чистоты и… человеческого тепла, которого в его доме не было много лет.
Он смотрел на аккуратно сложенный фартук, лежащий у него на груди, и впервые за долгое время не знал, что делать дальше.