Офисный комплекс «Вершина» встретил меня прохладным дыханием кондиционеров и невнятным, размеренным гулом множества голосов, сливавшихся в единый рабочий аккорд. После проливного осеннего дождя, обрушившегося на город с утра, мой старенький, видавший виды плащ промок насквозь, а небольшой зонт оказался совершенно бессилен перед порывистым ветром, вырывавшим его из рук. Я невольно поежилась, переступая порог, ощущая, как капли воды стекают с волос на лицо, а от моих туфель на идеально отполированном мраморном полу остаются неэстетичные мокрые следы. Не самый подходящий вид для первого рабочего дня, особенно в такой респектабельной компании, как «Вершина», одном из признанных лидеров в сфере логистики и транспортных перевозок. Я чувствовала себя неуютно, словно школьница, опоздавшая на важный экзамен.
Охранник на внушительного вида посту посмотрел на меня с легкой тенью сомнения, но выданный накануне в отделе кадров пропуск с моей не самой удачной фотографией развеял его молчаливые подозрения. Я задержалась на мгновение в просторном, поражавшем своими масштабами холле с высокими потолками и строгими мраморными колоннами, ощущая себя крошечной частичкой в этом отлаженном механизме. Решение пришло мгновенно: не подниматься сразу в свой новый, предназначенный для руководства кабинет, а сначала понаблюдать, прочувствовать атмосферу этого места изнутри, увидеть будущих коллег в их естественной среде, за пределами официальных презентаций и отчетных совещаний. Именно так я всегда и действовала – сначала старалась понять внутреннюю, скрытую от посторонних глаз кухню, а уже потом принимала взвешенные и обдуманные решения.
– Извините, подскажите, пожалуйста, где здесь можно найти кофе? – обратилась я к стремительно проходившей мимо молодой девушке с современным планшетом в руках.
– Кофе-поинт расположен на втором этаже, в самом конце центрального коридора, – ответила она, окинув меня беглым, оценивающим взглядом, и тут же умчалась по своим неотложным делам, ее каблуки отстукивали дробную чечетку по мрамору.
Я неспешно поднялась по широкой, устланной мягкой дорожкой лестнице и двинулась по указанному направлению. Офисный гул с каждым шагом нарастал, превращаясь в многоголосый хор – сотрудники активно включались в рабочий процесс, обсуждали планы на предстоящий день, обменивались мнениями, звонили клиентам. Кофе-поинт оказался небольшой, но удивительно уютной комнатой с несколькими столиками и глубокими, манящими к отдыху креслами. Мощная кофемашина последней модели призывно мигала разноцветными индикаторами, обещая заряд бодрости.
В комнате, к моей небольшой радости, никого не было, и я решила воспользоваться этой минутой уединения, чтобы привести себя в более-менее приемлемый вид. Я достала из сумки компактную расческу, кое-как пригладила растрепанные непогодой волосы, тщательно промокнула лицо бумажной салфеткой. Выглядела я, конечно, далеко не идеально, но все же значительно лучше, чем несколько минут назад. Налив себе чашку крепкого, ароматного эспрессо, я с наслаждением устроилась в одном из глубоких кресел у панорамного окна, за которым простирался вид на промокший, но все равно прекрасный город. Горячий напиток согревал ладони и понемногу возвращал ощущение утраченной бодрости и веры в себя.
Я достала свой смартфон и открыла рабочую почту, чтобы еще раз освежить в памяти ключевые моменты. Совет директоров возлагал на мое назначение серьезные надежды – компания «Вершина» переживала далеко не самые простые времена после неожиданного ухода прежнего руководства, и моей основной задачей было мягко, но уверенно вывести компанию из полосы нестабильности. В прикрепленных файлах я обнаружила свежую аналитическую сводку по всем отделам и с головой погрузилась в изучение цифр, графиков и отчетных показателей, стараясь уловить скрытые тенденции.
Внезапный шум в коридоре, взрыв оживленных голосов, отвлек меня от глубоких размышлений. Дверь в кофе-поинт распахнулась, и в комнату буквально вплыла эффектная, уверенная в себе блондинка в безупречно сидящем деловом костюме цвета спелого бургундского вина. Ее сопровождали две молодые девушки, и на их лицах было написано одинаково почтительное, даже подобострастное внимание.
– И представьте себе, он осмелился сказать мне, прямо в глаза: «Виктория Олеговна, это физически невозможно сделать за такой срок!» – блондинка говорила громко, с характерными, отработанными годами начальственными интонациями, рассчитанными на публику. – А я ему в ответ, совершенно спокойно, так и говорю: «Голубчик мой, в этой компании именно я решаю, что возможно, а что находится за гранью реальности».
Ее спутницы синхронно, словно по невидимой команде, рассмеялись, подобрав нужные ноты одобрения. Я продолжила делать вид, что внимательно изучаю документы на экране телефона, но краем глаза с неподдельным интересом наблюдала за разворачивающейся сценой. Блондинка – очевидно, та самая Виктория Олеговна – с изящным движением подошла к кофемашине и нажала на кнопку, запуская процесс приготовления напитка.
– Кстати, девочки, вы уже успели услышать последнюю новость? – продолжила она, не оборачиваясь к своим собеседницам. – Нам назначили нового генерального директора. Какую-то Софию Белову из Екатеринбурга. Говорят, молодая карьеристка, выскочка. Выиграла какой-то региональный конкурс управленцев, вот члены Совета и клюнули на эту яркую упаковку.
Я невольно ощутила на своих губах легкую улыбку, услышав собственную фамилию. Виктория была, без сомнения, хорошо информированным сотрудником, хоть и не совсем точна в деталях – конкурс был федерального уровня, и я действительно стала его финалисткой, доказав свою компетентность.
– А наш отдел, надеюсь, не тронут в процессе реорганизации? – осторожно, почти робко спросила одна из девушек, которую коллега назвала Леной.
– Леночка, что ты говоришь! – Виктория Олеговна рассмеялась с оттенком снисходительности. – Да без моего руководства этот отдел развалится на составные части буквально за одну неделю. Пусть эта новая метла только попробует сунуться в мои владения со своими идеями. Я отдала этой компании двенадцать лет жизни, меня еще прежний директор ценил по достоинству, а эта… – она многозначительно не договорила, выразительно фыркнув.
Интересный кадровый расклад, промелькнуло у меня в голове. Виктория явно считала себя незаменимым и бесценным сотрудником, опорой всего предприятия. Из изученных документов я знала, что она действительно возглавляла ключевой отдел продаж, и показатели по выручке у него были на достойном уровне, но вот текучка кадров в ее подразделении за последний год зашкаливала, а жалобы от важных клиентов поступали с тревожной регулярностью.
Виктория со своей свитой устроилась за столиком в противоположном конце комнаты, продолжая с жаром обсуждать последние корпоративные сплетни и новости. Я отложила телефон и поднялась, чтобы налить себе еще одну порцию бодрящего эспрессо. Когда я проходила мимо их столика, оживленный разговор внезапно оборвался, наступила короткая пауза. Три пары глаз уставились на меня с нескрываемым любопытством, оценивающе разглядывая мою промокшую, непрезентабельную одежду и далекую от идеала прическу.
– Доброе утро, – вежливо и приветливо поздоровалась я, стараясь установить хоть какой-то контакт.
В ответ последовали лишь едва заметные, холодные кивки и почти мгновенно угасший интерес. Я явно не была похожа на человека, с которым стоило бы знакомиться или поддерживать беседу. По крайней мере, в их сложившемся представлении о корпоративной иерархии.
Вернувшись с горячей, ароматной чашкой, я с легким удивлением обнаружила, что мое уютное кресло у окна теперь занято четвертой сотрудницей, которая тем временем присоединилась к компании Виктории. Мои вещи – скромная кожаная сумка и все еще влажный плащ – были небрежно, без всякого спроса, свалены на соседний стул, словно ненужный хлам.
– Простите, пожалуйста, я сидела в этом кресле, – абсолютно спокойно, без тени агрессии, сообщила я, приблизившись к их столику.
– И что же из этого следует? – Виктория Олеговна медленно подняла безупречно выщипанные брови, ее взгляд был холоден. – Вы вышли, освободили место, и Анна просто заняла его. В помещении, как видите, полно других свободных мест.
Я оглянулась – действительно, в комнате оставалось несколько свободных стульев, но ни одного такого же удобного и гостеприимного кресла, как то, что у окна.
– Но на соседнем стуле лежали мои личные вещи, – мягко, но настойчиво заметила я, кивнув в сторону своей сумки.
– Ой, да бросьте вы, – вмешалась та, что назвалась Анной, с вызывающей небрежностью развалившись в моем кресле. – Это же не забронированные заранее места в дорогом ресторане. Здесь действует простой принцип: кто первый успел, того и тапки. Вернее, кресло.
В обычной, повседневной ситуации я бы, вероятно, не стала акцентировать на этом внимание и спорить. Но сейчас мне стало искренне интересно посмотреть, как далеко они готовы зайти, как поведут себя дальше, и я решила продолжить этот невольный диалог.
– Я, если честно, не закончила свой кофе и планировала вернуться именно на свое место, – произнесла я достаточно твердо, но сохраняя прежнюю вежливую интонацию.
Виктория Олеговна окинула меня с головы до ног медленным, откровенно презрительным взглядом, в котором читалось раздражение.
– Послушайте… Вы вообще кто такая? Новенькая стажерка? Из какого отдела, если не секрет?
– Я действительно только сегодня устроилась в компанию, – уклончиво, но честно ответила я.
– Тогда запомните раз и навсегда одно негласное правило, – Виктория Олеговна с назидательным видом подняла изящный палец с безупречным маникюром. – В нашей компании существует четкая, выверенная годами иерархия. Я – бессменный руководитель отдела продаж, правая рука самого директора. Точнее, конечно, бывшего директора. И эти места, – она обвела рукой кресла вокруг их столика, – негласно, но твердо закреплены за руководящим составом. А рядовые сотрудники обычно располагаются там, – она выразительно кивнула в сторону обычных, не таких удобных стульев у дальней стены.
– Понятно, – кивнула я, делая вид, что впитываю новую информацию. – А это важное правило где-то закреплено официально, в корпоративном кодексе, например?
Девушки за столиком снова обменялись насмешливыми, понимающими взглядами.
– Ну вы и даете! – рассмеялась одна из них, Лена. – Это, можно сказать, элемент делового этикета. Элементарное проявление уважения к старшим по должности.
– Именно так, – уверенно подтвердила Виктория. – Субординация, вы слышали когда-нибудь о таком понятии?
Я сделала вид, что задумалась над ее словами, хотя мысли были уже совсем о другом.
– Знаете, мне всегда казалось, что субординация должна работать в обе стороны, – заметила я. – И уважение, если уж на то пошло, должно быть взаимным, а не односторонним.
Виктория Олеговна с театральным вздохом закатила глаза, явно теряя последние капли терпения.
– Дорогая моя, ты кем себя вообще возомнила? Иди-ка отсюда, пока я не позвонила в службу безопасности. Мало ли, может, ты вообще какая-то случайная посетительница, прикинулась сотрудницей и пробралась в служебные помещения.
Ее спутницы снова захихикали, явно получая удовольствие от разворачивающегося спектакля. Видимо, подобные сцены унижения были для них привычной формой корпоративного развлечения.
Именно в этот кульминационный момент дверь в кофе-поинт снова открылась, и в комнату вошел мужчина средних лет в безупречно сидящем строгом костюме. Я сразу узнала Дмитрия Сергеевича, финансового директора компании, с которым у меня уже состоялась обстоятельная беседа на финальном этапе собеседования.
– Доброе утро, дамы, – вежливо, но несколько отстраненно поздоровался он, и тут его взгляд упал на меня. Выражение его лица мгновенно сменилось на самое внимательное и уважительное. – София Александровна! Вот вы где находитесь. А мы вас уже обыскались по всему зданию. Совет директоров в полном составе уже собирается в конференц-зале, ждут только вас.
Выражение лица Виктории Олеговны изменилось мгновенно и кардинально. Она смотрела то на меня, то на финансового директора, словно не веря собственным ушам и глазам, пытаясь осознать происходящее.
– София Александровна? – переспросила она дрогнувшим, упавшим голосом. – Белова?
– Да, именно так, – я мягко улыбнулась, глядя прямо на нее. – Новый генеральный директор компании «Вершина». Очень приятно наконец познакомиться со своими ключевыми сотрудниками в такой, скажем так, неформальной обстановке.
В комнате воцарилась абсолютная, гробовая тишина, нарушаемая лишь тихим гулом кофемашины. Анна буквально подпрыгнула с моего кресла, словно получив электрический разряд.
– Простите, я не знала, я не подумала… пожалуйста, садитесь на свое место! – забормотала она, нервно одергивая пиджак и поправляя юбку.
– Спасибо за предложение, но, кажется, меня уже ждут на очень важной встрече, – я спокойно взяла свою сумку и все тот же мокрый плащ. – Думаю, у нас с вами еще будет прекрасная возможность продолжить наш разговор о корпоративной культуре, правилах этикета и, конечно, о субординации. В более официальной обстановке.
Виктория Олеговна наконец обрела дар речи, но ее обычно уверенный голос теперь звучал тихо и прерывисто.
– София Александровна, я… я, честное слово, не имела ничего личного в виду… я просто… пошутила, – она явно не находила нужных, достойных слов для объяснения сложившейся ситуации.
– Эта промокшая до нитки побирушка не имеет никакого права сидеть в моем кресле! – вдруг неожиданно выпалила одна из девушек, видимо, решив пойти ва-банк и защитить свою начальницу. – Виктория Олеговна, вы же сами только что это сказали, все слышали!
Я остановилась уже почти у самой двери и медленно, очень медленно обернулась. Виктория побледнела еще сильнее и с нескрываемой ненавистью посмотрела на свою слишком ретивую подчиненную, которая сейчас выглядела так, словно готова была провалиться сквозь землю от собственной глупости.
– Я… я просто неудачно пошутила, – снова, уже совсем тихо, пробормотала Виктория. – Это была неуместная шутка, на самом деле я никогда…
– Знаете, – мягко, но твердо перебила я ее, – я всегда считала, что о человеке многое может сказать не то, как он общается с теми, кто стоит выше него на карьерной лестнице, а то, как он относится к тем, от кого, как ему кажется, абсолютно ничего не зависит. Именно в таких ситуациях и проявляется истинный, не приукрашенный характер человека.
Дмитрий Сергеевич тактично кашлянул, привлекая всеобщее внимание и немного разряжая накалившуюся обстановку.
– София Александровна, нам действительно пора идти на совещание, – напомнил он спокойным, деловым тоном. – Время, к сожалению, поджимает.
– Безусловно, идемте, – я кивнула ему и, уже окончательно выходя из кофе-поинта, через плечо добавила: – Всем прекрасного дня и продуктивной работы. И, кстати, кофе у вас здесь действительно отменный, советую всем взять по чашечке.
Когда мы с финансовым директором шли по длинному, светлому коридору по направлению к конференц-залу, он наклонился ко мне и негромко, почти шепотом произнес:
– Приношу свои самые искренние извинения за эту неприятную, неловкую ситуацию. Виктория Олеговна… она, бесспорно, ценный и опытный специалист в своем деле, но характер, признаю, у нее действительно сложный, а амбиции иногда зашкаливают.
– Пожалуйста, не извиняйтесь, – я снова улыбнулась, на этот раз более открыто. – Я, если честно, даже отчасти рада, что все произошло именно таким образом. Теперь у меня сложилось совершенно четкое, не приукрашенное представление о реальном положении дел в компании и о некоторых особенностях корпоративной культуры.
Спустя несколько часов, после затянувшегося, но очень продуктивного совещания с руководителями всех ключевых отделов, я наконец-то добралась до своего нового рабочего кабинета. Он был просторным, светлым, с панорамными окнами, открывавшими вид на центральную часть города, и дорогой, функциональной мебелью, но ощущался каким-то безликим, безжизненным, словно номер в хорошем, но бездушном отеле. Предыдущий директор не оставил здесь ничего личного – ни семейных фотографий в рамках, ни памятных сувениров с выставок, ни даже любимой кружки для кофе. Словно человек изначально знал, что задержится на этой позиции недолго и не стоит обживаться.
Я аккуратно разложила свои немногочисленные личные вещи, включила компьютер и на мгновение задумалась, глядя на оживающий монитор. Компания действительно остро нуждалась в серьезных, продуманных переменах, и дело было не только в экономических показателях или отчетных графиках. Прежде всего, нужно было изменить саму атмосферу, царящую в коллективе, искоренить токсичную, разрушительную культуру вседозволенности для одних и унижения для других, которая, судя по утреннему инциденту, успела пустить глубокие корни.
В дверь кабинета раздался негромкий, но уверенный стук, и практически сразу, не дожидаясь ответа, на пороге появилась Виктория Олеговна. Она выглядела собранной, решительной, как человек, твердо настроенный защищать свою позицию до последней возможности.
– Разрешите войти? – формально спросила она, хотя уже переступила порог кабинета.
– Конечно, Виктория Олеговна, проходите, – я указала ей на кресло напротив моего рабочего стола. – Присаживайтесь, пожалуйста.
Она села, нервно сцепив на коленях тонкие пальцы с безупречным маникюром.
– София Александровна, я пришла, чтобы еще раз принести вам свои самые глубокие извинения за сегодняшнее утреннее недоразумение, – начала она официальным, выверенным тоном. – Произошло досадное, непростительное непонимание. Если бы я могла предположить, кто вы…
– В этом, собственно, и заключается основная проблема, не находите? – мягко, но настойчиво перебила я ее. – То, как мы относимся к окружающим нас людям, не должно абсолютно зависеть от их должности, статуса или положения в обществе.
Виктория Олеговна заметно поджала губы, на ее лбу обозначилась легкая морщинка напряжения.
– Согласна с вами безоговорочно, это было крайне некрасиво и непрофессионально с моей стороны. Но уверяю вас, я не такой человек, каким могла показаться сегодня утром. Я просто… переживаю сложный период, много стресса, постоянная неопределенность, связанная со сменой руководства…
– Я все прекрасно понимаю, – кивнула я, стараясь говорить спокойно. – И я искренне ценю тот факт, что вы нашли в себе силы и пришли ко мне для открытого разговора. Это, безусловно, говорит о вашей зрелости как опытного руководителя.
Она немного расслабилась, плечи ее опустились, но взгляд оставался настороженным.
– Спасибо вам за понимание. Я очень надеюсь, что этот досадный инцидент никак не повлияет на вашу объективную оценку моей работы и профессиональных качеств. Я действительно преданный интересам компании сотрудник и всегда ставлю успех общего дела на первое место.
Я открыла папку с отчетными документами, которую внимательно изучала еще утром в кофе-поинте.
– Знаете, я уже успела ознакомиться с ключевыми показателями работы вашего отдела за последние несколько лет. Уровень выручки, бесспорно, производит сильное впечатление, но есть и некоторые другие, весьма настораживающие моменты, – я перевернула страницу, чтобы показать конкретные цифры. – Например, меня беспокоит текучесть кадров в вашем подразделении. За последний календарный год у вас сменилось семнадцать человек – а это почти половина всего отдела продаж.
– Я всегда была и остаюсь требовательным, даже строгим руководителем, – Виктория Олеговна вскинула подбородок с привычным для нее вызовом. – Далеко не все сотрудники в состоянии выдерживать такой высокий темп работы и соответствующий уровень ответственности. Зато конечные результаты, как говорится, говорят сами за себя.
– А что вы можете сказать по поводу участившихся жалоб от наших ключевых клиентов? – я указала пальцем на соответствующий график в отчете. – Их общее количество, согласно статистике, выросло почти на тридцать процентов только за последние шесть месяцев.
– Рыночная ситуация в целом сейчас крайне сложная, конкуренция обострилась, клиенты стали значительно более капризными и требовательными, – она слегка пожала плечами, как бы снимая с себя часть ответственности. – Но мы активно работаем над решением этой проблемы, внедряем новые подходы.
Я закрыла папку с отчетами и посмотрела ей прямо в глаза, стараясь передать свою искреннюю заинтересованность.
– Виктория Олеговна, я ценю вашу прямоту и открытость. Поэтому позвольте и мне быть с вами абсолютно откровенной. Я не собираюсь принимать какие-либо кадровые решения, основываясь исключительно на личных симпатиях или, наоборот, антипатиях. Для меня как для руководителя важны только два аспекта: высочайший профессионализм и конкретный, измеримый результат.
– Я понимаю вас, – кивнула она, и в ее глазах мелькнула тень надежды.
– Но хочу уточнить: результат – это далеко не только сухие цифры выручки в квартальных отчетах. Это еще и общая, здоровая атмосфера в коллективе, лояльность наших постоянных клиентов, и, что немаловажно, безупречная репутация компании на рынке. Над всем этим нам с вами предстоит работать вместе, сообща.
Виктория Олеговна внимательно, не перебивая, слушала, и я видела, как в ее взгляде что-то меняется.
– У вас будет ровно один месяц, чтобы самостоятельно, без давления, проанализировать текущую ситуацию в вашем отделе и подготовить для меня развернутый, детальный план необходимых, по вашему мнению, изменений, – четко и ясно продолжила я. – Особенный акцент мне хотелось бы видеть на конкретных мерах по удержанию ценных кадров и кардинальному улучшению качества клиентского сервиса. Ровно через месяц мы с вами снова встретимся в этом кабинете, обсудим ваш план и примем взвешенное, обдуманное решение о нашем дальнейшем сотрудничестве.
Она явно не ожидала такого поворота событий, но, будучи опытным бойцом, быстро взяла себя в руки и собралась.
– Я подготовлю для вас максимально детализированный и проработанный план, – твердо, без тени сомнения заявила она, поднимаясь с кресла. – И я докажу вам на деле, что достойна остаться частью этой команды и работать под вашим руководством.
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – я улыбнулась ей в ответ, и на этот раз моя улыбка была совершенно искренней. – Ах, да, и еще один небольшой, но важный момент. С завтрашнего рабочего дня в компании вводится новое, обязательное для всех правило: кофе-поинт отныне объявляется территорией, полностью свободной от любой иерархии. Там больше нет начальников и подчиненных, там есть просто коллеги, которые вместе работают над общим делом и уважают друг друга. Не могли бы вы лично проследить за тем, чтобы все сотрудники вашего отдела были должным образом проинформированы об этом нововведении?
Виктория Олеговна замерла на мгновение у самой двери, а потом неожиданно рассмеялась – открыто, искренне, без привычной надменности и защитной маски.
– Хорошо, очень хорошо придумано, – признала она, и в ее голосе впервые прозвучало настоящее, живое уважение. – Урок усвоен, могу вас заверить. Я лично прослежу, чтобы все было донесено до сведения сотрудников, можете быть абсолютно спокойны.
Когда дверь за ней закрылась, я снова подошла к панорамному окну. Дождь давно прекратился, небо очистилось от тяжелых туч, и на прохладный, промокший город мягко ложились теплые лучи заходящего осеннего солнца. Впереди предстояло еще очень много сложной, кропотливой работы, но самый первый, самый важный шаг был уже сделан. Иногда для того, чтобы запустить процесс глубоких, настоящих изменений, не нужны громкие заявления, радикальные увольнения или строгие приказы. Достаточно просто оказаться в нужное время в нужном месте. Даже если это место – обычное кресло в кофейной комнате, а тебя поначалу приняли за случайную, никому не нужную посетительницу.
И в тишине кабинета я вдруг ясно поняла, что самое большое влияние на других людей мы оказываем не указами с печатями, а тихими поступками и личным примером. Доброта, проявленная к тому, кого считают «никем», стоит дороже всех титулов. И именно из таких маленьких, почти невидимых крупиц и складывается та самая прочная основа, на которой можно построить нечто по-настоящему великое. Что-то, что будет жить и процветать даже тогда, когда ты сам уйдешь дальше. И в этом – самая большая награда для любого руководителя.