Анна с громким, резким стуком захлопнула дверь квартиры, будто пытаясь оставить за спиной все накопившееся раздражение. Воздух снаружи был прохладным и свежим, но облегчения это не принесло. С самого утра у нее было стойкое предчувствие, что этот день не заладится с самой первой минуты. София, ее девятнадцатилетняя дочь, несколько недель назад принесла в дом крошечного рыжего котенка по имени Маркиз, и вот сегодня утром тот устроил небольшой беспорядок прямо на новом коврике в прихожей. Анне было чрезвычайно трудно сердиться на дочь за этот проступок, ведь София искренне старалась проявить заботу о питомце, делала всё правильно, кормила его по расписанию, постоянно играла с ним.
Маркиз обычно вел себя образцово-показательно, да и пластиковый контейнер с его туалетом дочь всегда мыла и выставляла сушиться сразу же. Однако именно сегодняшнее небольшое происшествие почему-то вывело Анну из равновесия, задев за живое. Капля, переполнившая чашу терпения.
Дочь в это время усердно готовилась к экзаменам, у себя в комнате она учила сложные китайские иероглифы. На тревожный зов матери София высунула голову из-за двери, сняв наушники, из которых доносились непонятные мелодичные фразы.
— Мамочка, ну пожалуйста, убери за ним сама! — взмолилась она, заглядывая в комнату. — Ты же прекрасно знаешь, меня от этого просто тошнит. Ну сделай это для меня, я тебя очень прошу, в самый последний раз!
— Мне совершенно некогда, я опаздываю на работу! — резко ответила Анна, поправляя сумку на плече. — У меня через пятнадцать минут маршрутка, а я еще даже не дошла до остановки.
— Мам, ну ты же видишь, у меня тоже времени совсем нет, сессия на носу! — выпалила София, округлив свои бездонные голубые глаза, в которых читалась настоящая паника. — У меня завтра тест, я могу его провалить!
Анна тяжело вздохнула, чувствуя, как ее решимость тает. Дочь, подскочив к ней, обняла ее за шею и прижалась щекой к плечу.
— Мамочка, ты у меня самая добрая, самая красивая и самая любимая на всей планете! Пожалуйста, помоги мне, я умоляю, это действительно в последний раз.
Анна с большим трудом сдержала улыбку, ее сердце дрогнуло.
— Ну ты и хитрая лисица, Соня. Хорошо, ладно, я уберу. Но чтобы это и вправду был последний раз. Договорились?
— Конечно, мам! И еще, мам, знаешь что… — дочь замялась, переступая с ноги на ногу. — Завтра Денис хотел к нам зайти, поговорить…
— Опять этот Денис? — не сдержалась Анна, и ее голос прозвучал громче, чем она планировала. — Хватит уже думать о женихах, сначала доучись нормально! Диплом получи, работу найди, на ноги встань. Чтобы я больше не слышала про этого Дениса!
— Но мам, он серьезно хотел…
— Всё, точка! Разговор окончен!
София демонстративно подкатила глаза к потолку и обиженно надула губки. Надев наушники с таким видом, будто это был ее главный щит от несправедливого мира, она вильнула длинными волосами и скрылась в своей комнате, притворив дверь.
Анна почти выбежала из подъезда и устремилась к автобусной остановке быстрым шагом. Если она пропустит свою маршрутку, ей снова придется выслушивать бесконечные упреки и замечания от бригадира поезда. Александр Петрович был, в принципе, человеком неплохим, но для того, чтобы сделать строгое замечание именно Анне, у него всегда находилось и время, и особое рвение. Коллеги по работе не раз намекали и даже открыто шутили, что он питает к ней некие романтические чувства. На что Анна неизменно отмахивалась и отвечала с раздражением:
— Да что вы такое говорите! Полнейшая ерунда! Он меня на дух не переносит, и это абсолютно очевидно для всех.
Анна никак не могла понять, почему именно Александр Петрович так придирчив к ней, и старалась лишний раз избегать с ним встреч и разговоров. На маршрутку она все же успела, втиснулась в салон и даже удачно устроилась у окна. Но когда выходила на своей остановке, около вокзала, она споткнулась о высокий бордюр и неудачно упала, так что на мгновение даже потемнело в глазах. Поднимаясь, она чувствовала острую боль в колене. Приближаясь к своему служебному вагону, она заметно хромала и отчаянно надеялась, что никто из коллег не обратит на это внимания. Новые колготки были безвозвратно порваны, юбка запачкалась в пыли, и на рукаве форменной блузки зиял небольшой разрыв.
И в этот самый момент позади нее раздался до боли знакомый, властный голос:
— Здравствуйте, Анна. Что это с вами такое произошло? Уже с утра не можете на ногах устоять?
Эту фразу произнес Александр Петрович. Анна почувствовала, как внутри у нее все закипает от возмущения и обиды.
Да когда же это все закончится! Муж ушел из семьи, когда Софие было всего три годика. С тех пор не было никакой личной жизни, одни сплошные заботы и трудности. Сейчас дочери уже девятнадцать, и она вовсю задумывается о замужестве, а Анна до сих пор одна.
Работе своей Анна была не рада. Раньше здесь можно было хоть иногда отдохнуть душой, а с появлением нового бригадира ничего не приносило прежней радости. А теперь еще это падение, разбитое колено, испорченная одежда.
И словно вишенка на и без того несъедобном торте — она мельком заметила среди поднимающихся на перрон пассажиров того самого жуткого деда, как они в шутку называли его с подругами. Он раз в месяц стабильно ездил в соседний город и всегда выглядел крайне угрюмым и замкнутым, никогда и ни с кем не разговаривал. Само выражение его лица напоминало злого колдуна из сказки, а его тяжелый взгляд будто пронизывал насквозь, вызывая непонятную тревогу.
Другие пассажиры обычно сторонились этого пожилого мужчины, многие даже просили пересадить их в другое купе, если он оказывался поблизости. Анна с самого утра чувствовала своим внутренним чутьем: раз день начался так плохо, значит, этот мрачный «отшельник» обязательно окажется в ее вагоне.
Она сердито и резко сложила руки на груди, прямо смотря в глаза Александру Петровичу.
— А вам, Александр Петрович, видимо, действительно заняться больше нечем, как только выдумывать всякую небылицу. Если у вас личной жизни нет, то это не повод вмешиваться в чужую. Скажу прямо: не ваше дело, откуда я и почему пришла в таком виде. Свою работу я знаю и выполняю исправно, и в установленной форме, как видите, нахожусь. Так что мой внешний вид за пределами рабочего времени не должен вас волновать абсолютно.
Анна увидела, как у бригадира буквально отвисла челюсть от неожиданности. Ее это даже внутренне развеселило, но внешне она не подала и виду. Резко развернулась на каблуках и направилась к своему вагону, стараясь не слишком явно хромать.
«Уволит, наверное, теперь точно, — пронеслось в ее голове. — Ну и пусть. Работы здесь не так уж и много, поездов этих вечно не хватает. Может, и к лучшему. На местную фабрику пойду, хоть дома чаще буду, с Софией».
До отправления поезда Анна немного успокоилась в своем купе. Ее раздражение потихоньку утихло. Она понимала, что пассажиры совсем не виноваты в том, что у нее сегодня все валится из рук. Она уже собиралась начать обход вагонов, когда заметила в коридоре того самого «отшельника», который стоял неподалеку от ее купе и смотрел в окно.
— Здравствуйте, — вежливо сказала Анна, но мужчина лишь молча, не поворачивая головы, протянул ей свой билет и прошел мимо, не проронив ни единого слова.
«Ну что ж, как и всегда, ничего нового», — с грустью подумала она и тихо вздохнула. На мгновение она прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями, и мысленно досчитала до десяти. В вагоне было не очень много людей, поэтому можно было быстро всех проверить по местам.
Поезд плавно тронулся с места. Анна привычными, отработанными движениями пошла по вагону, проверяя, чтобы все было в порядке. Безбилетники, как это часто бывало, могли проникнуть через соседние вагоны. Она заглянула в каждое купе, вежливо спросила у пассажиров, все ли у них в порядке, не нужна ли помощь.
Дойдя до купе, где разместился тот самый молчаливый пассажир, Анна осторожно приоткрыла дверь.
— Всё ли у вас в порядке? Вам что-нибудь нужно? Может быть, чаю принести? — спросила она своим обычным, рабочим голосом.
К ее величайшему удивлению, мужчина поднял голову и посмотрел прямо на нее. Его глаза, которые она всегда помнила потухшими, оказались на удивление ясными, глубокими и очень умными.
— Да, если это возможно, чаю, — тихо, но четко ответил он.
Анна едва не уронила планшет с документами, услышав его голос. Этот человек, всегда молчаливый и отрешенный, вдруг заговорил обычным, спокойным тоном.
— Хорошо, конечно, минут через десять-пятнадцать принесу, — ответила она, закрывая за собой дверь.
Ставя скромный поднос с чашкой горячего чая перед мужчиной, она снова услышала от него неожиданное и тихое: «Спасибо вам».
— Пожалуйста, — с легким замешательством ответила Анна, прикрыла за собой дверь и на мгновение замерла в тихом коридоре вагона.
«Что с ним такое случилось? — вертелось у нее в голове. — Он вдруг заговорил, как самый обычный, нормальный человек!» Она лишь пожала плечами и отправилась дальше по своим делам.
Дойдя до самого конца вагона, Анна заметила в углу одного из пустых купе какой-то темный, бесформенный сверток или мешок.
«Вдруг что-то опасное? Этого только не хватало», — с тревогой подумала она.
Она подошла ближе и осторожно, легонько толкнула предмет носком туфли. И вдруг из свертка раздался тоненький, испуганный голос:
— Пожалуйста, умоляю вас, не выгоняйте меня. Я просто хочу уехать как можно дальше, вот и все.
Анна ахнула от неожиданности. Мешок внезапно зашевелился, и, присмотревшись, она с ужасом поняла, что перед ней вовсе не мешок, а молодая женщина, скрючившаяся в комочек. И женщина эта была на последних сроках беременности.
Незнакомка сразу же разрыдалась, ее плечи мелко дрожали.
— Прошу вас, не выгоняйте меня, мне некуда больше идти. Я сбежала от своего жениха и его властной матери. Они хотели меня выгнать, а моего ребёнка забрать себе, а я своего малыша никому не отдам, ни за что на свете!
Анна мгновенно поняла, что нужно действовать быстро и решительно.
— Так, тише, тише, успокойся, девочка моя. Нельзя так нервничать, — заговорила она мягко, но настойчиво. — Пойдем лучше ко мне в служебное купе. Я тебя чаем горячим напою, согрею, и ты мне все спокойно расскажешь. Хорошо?
Девушка постепенно перестала плакать, но ее глаза, полные бездонного страха, смотрели на Анну с мольбой. Анне показалось, что та совсем юная, даже моложе ее собственной Софии. Алиса, так звали незнакомку, позже в купе жадно ела принесенный бутерброд и запивала его горячим сладким чаем.
— История банальная, до слез, — тихо проговорила она немного позже. — Полюбила человека, он вроде бы отвечал взаимностью, но его мать была категорически против наших отношений. А когда узнала о беременности… Им не понравилось, что кровь у ребенка будет, как они выразились, «не той». Только мне об этом, конечно, не сказали сразу. Я ведь сирота, росла в детском доме. Квартира у меня была от государства, все по закону, скромная, но своя. Они быстро уговорили меня переоформить ее на них, якобы для продажи и покупки новой, получше. А потом я случайно подслушала их разговор… Оказывается, после родов они хотят лишить меня родительских прав, объявить невменяемой. Для них это было бы легко — мать у моего жениха очень влиятельная. Малыша они бы оставили себе, а меня просто выкинули на улицу. И это еще в лучшем случае.
Анна молча подливала ей чай и хмуро размышляла, как же поступить в этой сложной ситуации.
— Я не лентяйка, если вы вдруг об этом подумали, — добавила Алиса, поднимая на Анну свои влажные от слез глаза. — Я всё умею делать: и готовить, и убирать, и шить. Мне бы только где-то переночевать, а дальше я сама как-нибудь справлюсь. Ребёнка своего я ни за что не отдам.
— Ладно, ладно, только успокойся, глубоко вдохни. Нельзя тебе в твоем положении так нервничать, — уговаривала ее Анна. — Куда ты вообще собралась, одна, без денег, без вещей?
Алиса беспомощно пожала худенькими плечами.
— Пока не знаю. Главное — подальше от них, от этого города.
Анна тяжело вздохнула, понимая всю тяжесть положения девушки.
— Ну что же мне с тобой делать, бедная ты моя… Ладно, слушай, я не могу тебя оставить здесь. Поселю тебя пока к одному пассажиру. Он странный, молчаливый, но ты его, пожалуйста, не бойся. Он всегда такой, не обращай внимания.
Алиса схватила руки Анны своими холодными пальцами и стала благодарить, слезы снова навернулись на ее глаза.
— Спасибо вам, большое-большое человеческое спасибо! Я вам потом всю жизнь буду благодарна!
Анна осторожно подвела ее к купе, где сидел тот самый пожилой мужчина.
— Это ваша временная соседка, — сказала она, кивая в сторону Алисы. — Устройтесь получше.
Мужчина мельком, без эмоций взглянул на девушку, нахмурился, заметив ее большой живот, но промолчал и отвернулся к темному окну, в котором отражался свет вагона. Анна вернулась в свое купе, тяжело опустилась на кресло и выдохнула:
— Ну и день. Ну и поездка задалась! Скорее бы уже доехать и обратно домой.
Она посмотрела на настенные часы. Время было уже позднее, еще немного, и большинство пассажиров в вагоне уснут. Сегодня, к счастью, обошлось без пьяных дебоширов — хотя бы в этом небольшое везение. В дверь вдруг раздался тихий, но настойчивый стук.
— Да? Войдите, — откликнулась она, пряча следы усталости.
На пороге стоял Александр Петрович. Он выглядел необычно серьезным.
— Можно мне на минутку, Анна? — спросил он, не решаясь переступить порог.
Анна внутренне напряглась. Неужели он каким-то образом узнал про Алису-безбилетницу? Теперь увольнение точно неизбежно.
— Анна… — начал он, запинаясь.
— Викторовна, — автоматически подсказала она.
— Анна Викторовна, я пришел к вам, чтобы извиниться. Был неправ, что позволил себе говорить вам такие колкости утром. Повел себя крайне некрасиво, непрофессионально. Вместо того чтобы помочь, когда вы упали, начал вас обвинять и насмехаться.
Анна, крайне удивленная таким поворотом, с трудом нашла нужные слова:
— Ну что вы… Ладно, я принимаю ваши извинения. Мне тоже, наверное, стоило все объяснить спокойно, а не кричать на вас… Я была не в духе.
Александр поднял брови, и в его глазах мелькнула искорка надежды.
— Вы сильно ушиблись тогда?
— Да нет, ерунда, — ответила она с легкой, смущенной улыбкой. — Колено, локочь… Все заживет, как говорится.
Он неожиданно рассмеялся, и его лицо сразу помолодело.
— Здорово вы меня тогда отчитали, честное слово! Прям мозги встали на место, как следует.
Она поддержала его смех, и в кабине стало как-то светлее и теплее. Вдруг она предложила:
— Хотите кофе? У меня есть с собой один, особенный, очень вкусный, в пакетиках. Не сравнить с нашим вагонным.
Они сидели и разговаривали о самых простых вещах: о погоде, о саде, о книгах, и это было так легко, как будто они настоящие, давние друзья. Александр Петрович больше не пытался казаться строгим начальником и оказался на удивление интересным и начитанным собеседником. Анна неожиданно поймала себя на мысли, что он ей даже симпатичен. Эта внезапная осознанность так смутила ее, что она вдруг залилась ярким румянцем и отвернулась к окну. Александр только успел взглянуть на нее с недоумением, как в дверь раздался громкий, раздраженный стук.
— Разберитесь там наконец с этим шумом! — послышался возмущенный голос одного из пассажиров. — Спать невозможно из-за какого-то непонятного движения в вагоне!
Анна внезапно побледнела. Она интуитивно, сердцем поняла, о каком именно купе говорит пассажир. Она резко встала и побежала туда, где должны были находиться Алиса и тот самый незнакомец. Озадаченный Александр ринулся следом за ней. Им навстречу по узкому проходу неспешно шел тот самый пожилой мужчина. Лицо его было невозмутимым.
— Что вы с ней сделали? Что случилось? — всполошилась Анна, хватая его за рукав.
Дед холодно взглянул на нее свысока, с безразличием:
— У вашей юной пассажирки начались родовые схватки. Скажите, у вас в поезде есть врач?
Анна, не отвечая, поспешила дальше, мысли в голове путались и неслись вскачь. В купе Алиса беспокойно металась по дивану, ее лицо было искажено от боли и страха.
— Помогите мне, пожалуйста! — едва сдерживая рыдания, взмолилась она, увидев Анну. — Кажется, что-то идет не так, как должно… Очень страшно!
Анна резко повернулась к Александру, который стоял в дверях:
— Ну что, начальник? Уже вторую неделю, как врача у нас в штате нет! Что будем делать?
— А ближайшая станция? Через сколько? — быстро спросил он, переходя в рабочий режим.
— Через три с половиной часа, в первом поселке будет короткая остановка, но там, я почти уверена, тоже нет нормального врача, — сказал Александр, виновато потупив взгляд.
Пока они в растерянности размышляли, как быть, в купе вошел тот самый пожилой мужчина. Он спокойно подошел к Алисе, которая сжалась от нового приступа боли.
— Тихо-тихо, успокойся, девочка, — сказал он неожиданно мягким, бархатным и очень спокойным голосом. — Ребёнок может испугаться, если ты будешь так сильно паниковать. Дыши глубже и ровнее, вот так.
Он осторожно дотронулся до ее живота, приложил ухо, чтобы послушать, затем повернулся к ним, и его лицо стало серьезным:
— Роды начались, и процесс идет быстро. Ребёнок лежит неправильно, я чувствую. За три часа может случиться все что угодно. Нужно немедленно помогать, ждать нельзя.
Анна широко распахнула глаза от ужаса, а Александр, посмотрев на нее, вдруг твердо кивнул:
— Доверяемся ему. Действуйте, мы на подхвате.
Анна хотела закричать, что нельзя доверять совершенно незнакомому человеку такое ответственное дело, но в его глазах она увидела такую уверенность и опыт, что решила подчиниться. Она бегала по вагону, принося кипяченую воду, чистые полотенца, простыни. Александр Петрович стоял в проходе, успокаивая других пассажиров, которые в испуге высыпали из своих купе, чтобы узнать причину суеты.
Спустя три долгих, напряженных часа, ближе к самому утру, когда поезд уже подъезжал к запланированной станции, на свет появился крепкий, здоровый мальчик, громко закричавший. Пожилой мужчина бережно передал Анне тугой сверток с малышом:
— Держите. Мамочка пускай немного отдохнет, она молодец, очень старалась.
Услышав первый в жизни крик новорожденного, люди, столпившиеся в проходе, не сговариваясь, зааплодировали, и одна из женщин средних лет радостно воскликнула, узнав спасителя:
— Роман Романович Савицкий! Да это же вы, доктор! Вы спасли меня и моего сына почти двадцать лет назад в районной больнице!
Пожилой мужчина, которого все считали жутким отшельником, лишь молча поклонился и быстро вышел из купе в сторону туалета, чтобы вымыть руки и прийти в себя.
— Я не ошиблась, это точно он, — взволнованно шепнула та самая женщина Анне. — Он был лучшим акушером в городе. Но когда во время тяжелых родов умерла его собственная дочь, он не выдержал горя, закрылся и исчез из города. И вот он здесь…
За Алисой и новорожденным младенцем на станцию уже приехала «скорая помощь». Роман Романович тоже собрал свои скромные вещи, готовясь выходить.
— А вы куда направляетесь? — с удивлением спросила его Анна.
— Поеду вместе с Алисой в роддом, прослежу, чтобы все было хорошо, — сказал он, и на его обычно суровом лице впервые за весь путь мелькнула добрая, светлая улыбка. — Она так сильно похожа на мою покойную дочь… Дом у меня в том городе большой, пустой, школа хорошая рядом. Я присмотрю за ними, помогу. Может, потом и замуж ее выдам за хорошего человека, если она, конечно, захочет. Я сегодня понял, что продолжать помогать людям, дарить жизнь — это все равно важнее, чем бесконечно страдать от своего собственного горя.
Он ушел вместе с медиками, а Анна еще долго смотрела ему вслед, чувствуя, как по ее щекам текут непрошеные слезы, и не могла понять, почему эта история так глубоко тронула ее душу.
После этого рейса она вернулась домой совершенно опустошенной, но с каким-то новым, теплым чувством внутри.
А дома ее ждал еще один сюрприз. В квартире пахло чем-то вкусным, а в гостиной ее ждала дочь София и тот самый жених Денис, с которым она хотела познакомиться. Анна окинула взглядом накрытый праздничный стол, взволнованное лицо дочери.
Денис тоже с явной тревогой смотрел на Анну, ожидая ее реакции.
— А ты учишься сейчас или уже работаешь? — сурово спросила она, сохраняя серьезное выражение лица.
— И работаю, и учусь одновременно, — четко ответил молодой человек. — В хорошем автосервисе работаю, в машинах разбираюсь, меня отец с детства учил. И параллельно учусь заочно на инженера.
– И как, хорошо зарабатываешь? – с притворной строгостью поинтересовалась Анна.
– Не меньше, чем твоя зарплата, мам, – с гордостью вставила София. – И он уже не с родителями живет, а нормальную квартиру снимает недалеко от фабрики.
Анна удивленно подняла бровь и уже по-настоящему устало спросила:
– И Софию ты действительно любишь? У нее же характер еще тот, будь здоров.
– Конечно, люблю! Она же у меня самая лучшая! Ну как можно такую не обожать? — глаза молодого человека сияли, когда он смотрел на Софью.
Анна подумала, что в голове у молодежи порой бывает настоящий ветер. Дети бегут из дома, не найдя понимания, и рожают потом в поездах, как та бедная Алиса. Но здесь, перед ней, была совсем другая история. И она решила довериться чувствам.
Она тихо улыбнулась и сказала просто:
– Ну что ж, ладно. Хотите пожениться – женитесь, я не против. Главное — любите друг друга и будьте счастливы.
София с радостным, громким визгом бросилась обнимать ее, а котенок Маркиз, испугавшись внезапной суеты, шустро забрался на самую верхушку шторы. Жених тоже счастливо улыбался и пытался обнять их обеих, такое большое и искреннее счастье было на его лице.
На свадьбе у дочери, которая состоялась через несколько месяцев, Анна была не одна. Рядом с ней, крепко и нежно придерживая ее за руку, стоял Александр Петрович, который теперь стал частым и желанным гостем в их доме. София в тот день шутила, смеясь, что она оставляет свою маму в самых надежных и самых серьезных руках. И все были по-настоящему счастливы.